Полый мир

Они подавались из соседней трубы, невероятно тонкие и прозрачные, пластиковые на ощупь. Эллис поднёс один к большой трубе и заметил рисунок стакана на рычажке. Слегка повернул, и пакетик заполнила горсть камней: разной породы, но одного размера. Звонок — и Эллис получил желанный кофе с белой кружкой заодно.

В доме было тихо, и он понёс завтрак в комнату отдыха. Как и предсказывала Альва, Эллис полюбил балкон и восхитительный вид на ущелье. Бледно-розовое небо желтело на востоке, где ещё пряталось солнце. Медленно прояснялось, сумрак отступал и раскрывал новые, прежде невидимые секреты. Силуэты деревьев и скал создавали настоящий театр теней: Эллис явно разглядел среди них тигра, а перед ним — птицу. Солнце поднималось ближе к горизонту, тени менялись, и тигр крался к своей беззаботной жертве.

Эллис придвинул одно из кресел к ограждению и стал наблюдать за пробуждением этого уголка Полого мира, попивая кофе. Который, в отличие от омлета, его не впечатлил. Эллис любил крепкие сорта, а в кружке у него была пустая вода с привкусом кофе. Надо было, наверное, попробовать «Ядрёный».

Снизу донеслось эхо голосов, и перегнувшись через поручень, он увидел в парке «ранних пташек», которые готовились на лужайке к какой-то игре. Услышав музыку, Эллис подумал, что её включил кто-то из соседей, но потом заметил под деревьями, напротив спортсменов, струнный квартет. Мелодия лилась тихо и нежно, постепенно набирая голос, очевидно, изображая восход солнца.

На дорожках появлялись прохожие: одни и по двое. Несколько выгуливали собак. До этого Эллис ещё не видел домашних животных и обрадовался тому, что лучший друг человека пережил все эти годы. На балконы с другой стороны громадного ущелья выходили другие жильцы, как и Эллис, с кружками в руках. Все лица были обращены к востоку. Прекрасная мелодия звучала всё громче, и даже игроки на лужайке замерли, точно под гимн ожидая подъёма флага.

Наконец из-за горизонта выглянуло жёлтое светило и бросило первые золотые лучи: силуэт тигра прыгнул за птицей, но та упорхнула. Фальшсолнце поднималось выше, освещая долину, и на месте теней проступали фонтаны, ветви деревьев и края утёсов. Иллюзии, ожившие на секунды — тайное представление от мастеров для тех, кто знает куда и когда смотреть. Эллису стало любопытно, а сколько ещё таких «пасхальных яиц» здесь спрятано и что открывается зрителям с других балконов?

— Красиво, правда?

Эллис обернулся и встретил знакомое лицо, залитое солнцем. Вместо какого-нибудь домашнего халата Пакс, как и сам Эллис, был во вчерашней одежде, правда, без единой складочки. Видно, у посредника имелся запасной комплект.

— Потрясающе!

— Теперь вы… ты, наверное, понимаешь, за что мы так ценим наших мастеров. — Пакс сел рядом. — И вижу, тебя познакомили с Дарителем.

— Альва показала. Омлет вышел чудесный. А вот кофе… — он поморщился.

— Я обычно пью Фризлану — это рецепт чая, но многие мои знакомые любят «Лито-жарку».

Эллис услышал далёкие возгласы: внизу началась игра. Некоторые соседи на балконах наклонились, чтобы посмотреть.

— «Мезо» играют с «Ромбами», — пояснил Пакс. — У каждого сектора своя команда. Я играл в «Мезо» где-то… шестьдесят лет назад, по-моему. Команда у нас была так себе. Почти каждый раз проигрывали. Но за нас всё равно болели. — Пакс вздохнул. — Прости, что ушёл вчера. Я ужасно себя чувствовал. Почти не спал прошлой ночью.

— Извини, что расстроил тебя.

Пакс уставился на него с уже знакомым Эллису замешательством.

— Ты меня просто…

Он замер, ожидая «бесишь» или «из себя выводишь». Эти слова Пегги с тёщей использовали чаще всего, да и Уоррен не упускал возможности назвать его болваном или, при особом случае, козлом.

— …просто восхищаешь. Хотел бы я таким быть.

Не сомневаясь, что посредник шутит, Эллис захохотал. Тот не засмеялся, и, поняв, что прав был Уоррен, клеймя его болваном, Эллис остановился.

— Я жалкий старик и скоро умру от неизлечимой болезни. Чему тут завидовать?

— Ты снова шутишь? Мне иногда сложно тебя понять. У тебя такое… необычное чувство юмора. Но ты пошутил, верно? Ведь… ну ведь посмотри на себя. Ты уникален! По-настоящему. У тебя есть волосы, да ещё и двух цветов. А кожа у тебя висит, и на ней столько красивых морщинок: как у любимого рюкзака, который везде побывал и запечатлел каждую милю. Ни у кого такой нет. И никто на свете не изобретал машину времени, не отправлялся на две тысячи лет в будущее, не спасал кого-то от убийцы. Но… важно даже не это. А ты сам. Ты ведёшь себя по-другому. И не просто смотришь, а видишь — то, чего не замечают остальные. Тогда — следы от очков и потом… ну… меня. Я так счастлив просто стоять рядом. У тебя талант, ты делишься своей добротой и воодушевляешь других, причём совсем бескорыстно. Ты просто чудо!

С круглыми блестящими глазами Пакс добавил:

— Мы все в Полом мире пытаемся чем-то отличиться, стать уникальными, но кроме тебя таких на самом деле нет.