Полуночный Прилив (ЛП)

К'риснан ы, среди которых был и Бинадас, по мановению руки короля выдвинулись вперед. За ними шли четверо рабов, тащивших по мостовой тяжелые мешки. Увидев их, король покачал головой: — Думаю, не здесь. Что-то… попроще. — Он обернулся к императору. — Момент, Ваше Величество. Нужно подготовиться. Я сделаю все сам.

Уруфь снова потянула Тралла за плечо. — Не только Удинаас, — шепнула она. — Майен сбежала.

Он недоумевающее посмотрел на нее: — Сбежала?

— Нужно отыскать…

— Она бежала… от нас? От родного племени?

— Это голод. Тралл, пожалуйста.

Чуть помедлив, он отошел и отыскал группу воинов во главе с Зерадасом и Мидиком Бунами.

Когда Тралл подошел к ним, Зерадас оскалился: — Чего тебе, Тралл Сенгар?

— Мать императора имеет в вас нужду, Зерадас.

Воин стал менее свирепым, на его лице появилось выражение неуверенности. — Что она приказывает?

— Майен потерялась где-то в городе. Нужно ее отыскать. Что до Удинааса… если его увидите…

— Если мы увидим его, он умрет страшной смертью.

«Он предал Рулада. Я же предупреждал его»… Тралл оглянулся на брата. Вернется ли он к здравому рассудку? Едва ли. — Как пожелаешь, Зерадас. Просто найди Майен.

Проследив за их уходом, он обернулся и поглядел в глаза матери. Та кивнула.

Солдаты на мосту поняли, что их ожидает. Тралл увидел, как они пригнулись за щитами. Бесполезно. Однако забавно встретить среди летерийцев храбрецов. «Удинаас, я не думал, что ты… что ты сможешь»…

Внезапно у основания моста вздыбилась серая пенящаяся волна и взметнулась вверх.

Стена щитов отпрянула.

Волна плеснула к ним.

Горожане по берегам канала завопили и заорали…

… а магия понеслась по мосту, ударив солдат, породив фонтаны крови и порванной на кусочки плоти. Еще миг — и она расширилась, захватывая разбегающихся горожан, пожирая их с ненасытной алчностью.

Тралл видел, как она ударяется в стены зданий, выбивая двери и проникая через окна. Новые вопли.

— Хватит! — зарычал Рулад, шагнув к Ханнану Мосагу. Тот опустил руки, казавшиеся искривленными и сморщенными.

Волшебство пропало, оставив за собой кучи костей, полированных щитов и доспехов. В разоренных домах царило молчание. Ханнан Мосаг ссутулился, и Тралл даже через меховые одежды заметил, каким уродливым он стал.

Император вдруг хихикнул: — Какой ретивый, Мосаг! Твой тайный бог такой ретивый!

«Тайный бог»? Тралл поглядел на Фира. Тот поспешно отвернулся.

— Братья, — закричал, махая мечом, император, — мы идем на Вечную Резиденцию! К трону! Никто не смеет отказать нам! А тому, кто осмелится, мы сдерем мясо с костей! Они познают боль. Они будет мучаться! Братья, этот день станет днем мучений… — казалось, он находил особый вкус в этом слове, — для всех, кто против нас! А теперь идите за Вашим Величеством!

«Он… превратился. Потерян для нас. И все из-за измены раба»…

* * *

За древними покосившимися воротами виднеется заросший двор. Над сухими, кривыми сучьями упавших деревьев струится какой-то пар. Никого не видно. Железный Клин замедлил шаг и оглянулся. Слуга так и не появился из-за угла, за который недавно так резво забежал.

— Ну ладно, — буркнул под нос Чтящий, вытаскивая меч, — пойдем поглядим… — Он приблизился ко входу, шагнул на извивающуюся каменную дорожку. Напротив стояла приземистая квадратная башня — грязная, покосившаяся, выглядевшая мертвой. Слева донеслись звуки ломающихся камней, треск дерева, земля под ногами затряслась. «Так. Мне туда».

Железный Клин вошел во двор.

Обошел воняющий прахом курган, упавшее дерево, встал в десяти шагах от того, что некогда было длинным холмиком. Сейчас он развалился на части и дымился; из грязи выкарабкивались пять массивных существ. Их кожа почернела от торфа, покрылась следами множества корней, спутавшиеся волосы отливали медью. Они тащили за собой мечи — тяжелые двуручные мечи из полированного дерева.

Все пятеро пели заклинания.

Железный Клин крякнул: — Тартено Тоблакаи. Худом клятые Фенны. Да, это не праздник.

Один из воинов услышал голос, остановил на Клине мутные черные глаза. Прекратил петь и проговорил: — Дитя, братья мои.

— То, что говорило с нами через землю? — спросил один из братьев.

— Не знаю. Это важно?

— То дитя не хотело нам помогать. Мы обещали ему мучительную смерть.

— Тогда давайте…

Тоблакай оборвал себя, потому что Клин рванулся в атаку.

Раздался рев. Острое деревянное лезвие рванулось навстречу мечу Чтящего, который повел своим оружием вслед за замахом вражьей руки, чтобы обратить себе на пользу инстинктивное обратное движение. Прорезав толстую, жесткую кожу, острие вонзилось в твердые словно дерево мышцы.