Полуночный дождь

Блейк говорил серьезно. Я замолчала, когда увидела его взгляд. Он не хотел слышать о том, как Пи использовала столько туалетной бумаги, что ее хватило бы десяти маленьким девочкам.

— Например, ты можешь отчитать Пи, не ругая ее. Ты можешь залезть мне под кожу, так же как раньше Дженни, но никто больше. Мне нравится, как ты это делаешь. Я не знаю, что это, но в этом есть что-то волшебное, что-то, что не с каждой парой происходит. Теперь я знаю, что это факт. У меня было много женщин, и сейчас я могу подтвердить, что обычные пары так не занимаются любовью. Поверь, Макайла, — Блейк объяснял мне это, словно пытался убедить меня. В этом не было необходимости. Я верила ему безоговорочно. Я тоже это чувствовала.

— Я тебе верю, — ответила я, потеряв радостный, в стиле Пи тон, и вторя его напряженному, тихому. Блейк поцеловал меня долгим, страстным поцелуем и опустил мои ноги на пол. Спасибо господу за поцелуй. Я бы не устояла на ногах, если бы он просто отпустил меня. Мои ноги были похожи на желе.

— А теперь ты позволишь мне увидеть тебя с веснушками?

— Откуда ты узнал, что у меня были веснушки?

— Просто догадался.

— Потому что у Дженни они были? У Пи нет веснушек.

— Знаю, у Дженни их тоже не было. Ее кожа была такой же как у Пи, сливочной с легким загаром и сияющей.

— У меня не было веснушек.

— Не было?

— Не-а, ни одной. Пойдем в душ. Нам скоро ехать.

— У нас почти два часа. Ты соберешься быстрее меня. Пожалуйста. Если увидишь что-нибудь, что на твой взгляд может тебя расстроить, мы остановимся.

— И почему тебя так волнуют эти дурацкие фотографии?

— Потому что я знаю, что ты не хочешь смотреть на них по какой-то причине. И я хочу, чтобы ты взглянула в лицо этой причине. Я хочу, чтобы ты смогла покончить с ней и двигаться дальше. Перестань думать о том, что там, и просто посмотри.

Вот черт. Слова Блейка ударили меня, словно пощечина, осознанием того, о чем я не хотела думать.

Я боялась тех изображений, которые, как я знала, увижу.

— Ты прав. Ладно, мы их посмотрим, но я все равно хочу сначала принять душ и одеться.

— Идет.

Блейк понял, что я обманула его, когда начала медлить с одеванием. Потом мне надо было высушить волосы. Затем, нанести макияж. Потом накрасить ногти. Затем…

— Нет. Нет, тебе вовсе не надо подтвердить встречу с интернет-провайдером, — раздраженно заверил меня Блейк.

— Да ладно, это всего лишь электронное письмо. Я просто хочу его быстро проверить.

— Макайла. Это первое и последнее предупреждение. Положи телефон и садись рядом со мной. Это приказ.

— Ты не можешь… А-а-а-ай! — закричала я, когда он повалил меня на пол. — Перестань! А-а-а! Блейк, хватит! Ладно! Хорошо! — кричала я, извиваясь под ним. Ох! Я терпеть не могла, когда он так делал. Просто ненавидела!

— Вот. Давай начнем с этого.

— Ты — придурок! Теперь мои волосы совсем растрепались. А я только их уложила. Эй, где ты это взял?

— Что?

— Этот альбом. Он не мой.

— Не твой?

— Нет. Я никогда его раньше не видела. Дай посмотреть.

Я села рядом с Блейком и прислонилась к стене. Тонкий желтый альбом был украшен голубыми герберами и перевязан маленьким голубым бантиком. Я потянула за ленточку и открыла первую страницу.

Я склонила голову, когда поняла, что держу в руках то, что моя мама не хотела, чтобы я видела. Вот почему я никогда не знала о нем. Я прищурилась и посмотрела на Блейка.

— Это что-то вроде домашнего задания? — поинтересовалась я.

— Не знаю. Что там говорится?

«Цели и требования. Моя жизнь в течение следующих двенадцати месяцев».

«Я, Виктория Рейн Карли, соглашаюсь быть открытой и честной, включая, но не ограничиваясь, в любых отношениях, которые у меня могут быть. Любой работе. С любыми друзьями. В любые праздники. Я понимаю, что буду записывать здесь всё, что собираюсь делать в течение следующих двенадцати месяцев, с единственной целью этого социального эксперимента. Я согласна очень аккуратно вести этот альбом и в конце семестра передать его профессору Скарлет за восемьдесят процентов моей оценки.

Виктория Р. Карли».

— Она получила пять с плюсом, — сказала я, глядя на большую красную цифру.

— И смайлик.

«Удачи» было написано той же красной пастой рядом со смайликом. Я перевернула первую страницу и резко подняла глаза на Блейка. Конкурс мокрых футболок? Серьезно? Моя мама? Правда?

— Что ж, это выглядит забавно, — пошутил Блейк.

— Это расстраивает.

— Почему? Посмотри на ее лицо. Посмотри, как ей весело.

Я улыбнулась.