Полуночное танго

Арсен резким движением ладони разрубил пространство между нами. Глаза его сверкнули.

— Вот я и устроила этот прощальный вечер. Мне кажется, все вышло очень даже здорово. — Марго перевела взгляд на меня. — Пупсик, гости ждут пирожки. Мы сейчас.

— Что, дедушка Егор на самом деле мне не дедушка? — спросила я, садясь на свое место рядом с мамой. — Ты можешь объяснить мне, в чем дело?

— Он сегодня уедет, — сказала мама. — И больше никогда к нам не приедет.

— Ты знала обо всем с самого начала?

— Да. — Мама опустила голову. — Я ведь помню настоящего дядю Егора. Доченька, не суди нас слишком строго. Тем более, что дядя Егор приходится нашей Рите…

— Папа! Не умирай! Прошу тебя, папочка!

Это кричала Марго.

Мы с мамой со всех ног бросились к дому.

* * *

В доме было сумрачно и приторно пахло цветами. Поминки устроили в тесном семейном кругу — дедушку Егора в нашем городе не знали. Ираида, его жена, оказалась очень расторопной и симпатичной женщиной. Они с бабушкой не отходили друг от друга и то и дело уединялись.

Я слонялась из угла в угол, ощущая в душе невосполнимую пустоту. На спинке стула в столовой висела домашняя рубашка дедушки Егора. Возле дивана стояли его комнатные тапочки. Я полюбила его с того самого момента, когда он переступил порог нашего дома. Я так и не смогла осудить его за обман.

Марго за все эти дни не проронила ни слезинки. Никто из городских сплетников так и не догадался, что дедушка Егор был ее родным отцом. Ну а одноклеточные, если даже и сумели сложить два и два, не стали ни о чем оповещать жителей города. Общага вагоноремонтного всегда напоминала мне остров, населенный дикарями, которые не могли и не хотели находить общий язык с теми, кто обитал на материке. Бородавки помогли вырыть могилу, несли гроб, но прийти на поминки отказались.

Мама села за пианино. «Утешение» Листа наполнило опустевший после смерти дедушки Егора дом светлой возвышенной скорбью. Я вышла в сад, посидела минуты две на лавочке под орехом. Потом медленно побрела в сторону моего лаза.

…Они сидели в столовой — Славка, Эмма Вячеславовна и Марго — и о чем-то тихо разговаривали. Увидев меня, все трое как по команде улыбнулись. Эмма Вячеславовна стала наливать в чашку чай.

— Мы тебя ждали, — сказала Марго. — Тетя Эмма тебе чашку поставила. Как там дома, Пупсик?

— Все тихо и спокойно. Мне даже странно.

— Ты боялась, что Ираида устроит скандал?

— Да. — Я почувствовала неловкость и опустила глаза. Как-никак, но это была семейная тайна. Тайна нашей семьи.

— Пупсик, они давным-давно все знают. Ты уж прости, что мы не сказали об этом тебе. Понимаешь, отец приходился тете Эмме родным братом. Тебе будет не так-то просто все переварить. Знай одно: мои отец с матерью очень любили друг друга. Думаю, мы не имеем права осуждать их… Пупсик, тебе очень идет эта строгая прическа и морской загар. — Марго потрепала меня по щеке. — Ты превратилась в красивую и славную девушку.

* * *

— Сеньорита желает прокатиться по улицам Акапулько?

— Тебе всего неделю назад сняли гипс. Как ты справишься с Росинантом?

— Он у меня ученый и покладистый. Держитесь крепче, сеньорита. И наденьте шлем. — Он глянул на меня через плечо и улыбнулся. — Вы похожи в нем на космическую гостью с далекой планеты из созвездия Альфа-Рио-Бета-Гранде и так далее. Сеньорита не забыла запахнуть соболье манто? В прерии нынче прохладно.

Мы развели костер на пятачке, надежно защищенном от ветра кустами боярышника и шиповника. Их ярко-красные ягоды напоминали о том, что не за горами зима, хотя день стоял теплый и ясный. Славка испек картошку и яйца, я нарезала на клеенке хлеб и сало. У нас была и бутылка шампанского — втайне от всех мы решили отпраздновать нашу помолвку.

— Но это не значит, что я сразу выйду за тебя замуж. Мне еще нужно закончить школу, потом институт.

— Сеньорита вольна поступать так, как вздумается. — Славка поднял хрустальный бокал с шампанским. Он увел из буфета Эммы Вячеславовны два бокала, две тарелки из старинного семейного сервиза, две серебряные вилки. — А мне тем временем нужно накопить зелененьких, чтоб мы смогли провести наш медовый месяц в Акапулько.

По выражению Славкиного лица я поняла, что он не шутит. Я коснулась его плеча.

— За это и выпьем.

— Я был в военкомате. Дали до середины ноября отсрочку. Чтоб кости окрепли.

У меня упало сердце. Я знала, что Славку вот-вот заберут в армию. Но я не думала, что это случится так внезапно.

— Жаль. Очень жаль. Буду по тебе скучать.

— Военком приходится Эммочке кумом. Так что далеко не зашлют. Сеньорита может меня проведать, если захочет. Как ты думаешь, мне пойдет военная форма?

Он налил еще по бокалу, бутылку с остатками шампанского зашвырнул в овраг.

— Ты спятил?

— Нет. У нас же сегодня помолвка. Это на счастье. Моя невеста должна быть чистой. Я не позволю, чтобы к ней прикасались чьи-то грязные руки. — Славка высоко поднял бокал с шампанским. — В нашем люксе будет огромная кровать с атласным розовым одеялом и пять больших ваз с орхидеями. Прекрасная сеньорита, надеюсь, любит орхидеи?