Полуночная ведьма

Карты разложены на незримом столе, и теперь ей предстоял нелегкий выбор. С помощью матери привязать себя к живому миру, зная, что до самого конца она так и останется для него чем-то чуждым, инородным. Что пребывание среди живых будет сопряжено с болью и неумолимым тиканьем невидимых часов, отсчитывающих время до неизбежного возвращения в мир мертвых.

Отказавшись от полуночной магии, что нитями прошьет ее душу, можно навсегда остаться в этом доме. Тенью, видимой лишь для таких, как Морриган, полуночных ведьм-зеркалиц. Ощущаемой лишь такими, как Ник. И провести безликую жизнь в облике тени – эха, отголоска себя прежней.

Или же уйти на глубину, чтобы там обрести покой.

«Я не готова. Прости меня, Дану, за такую банальность! Но я правда еще не готова».

– Я просто хочу поговорить с сестрой в последний раз, – упрямо прошептала Клио.

Вот только что сказать Морриган, она еще не придумала. «Я тебя люблю»? Неловкая, неудобная для них обеих правда.

Плавное движение хрупких плеч, скрытых светлым платьем.

– Как хочешь. Меня она все равно не спасет.

Рыжая скользнула взглядом по пространству, в которое так упорно всматривалась Клио. Для нее Морриган останется невидима: этот осколок живого мира сшит с душой Клио, а потому открыт только ей одной.

– Удачи, – после недолгого молчания сказала она.

Когда Клио обернулась в следующий раз, рыжей уже след простыл.

Она стиснула руки, от накатившей волной острой тоски царапнула ногтями по ладони. Не слишком болезненно, но… неприятно. Прикрыла веки и, сосредоточившись, представила боль в виде отдельного от души элемента. Представила, как чья-то белая, объятая мягким свечением рука погружается в плоть и вырывает его из груди. Это казалось правильным, естественным и совсем не страшным.

Духи ведь не могут испытывать боль.

Выдохнув, Клио вонзила ногти в ладонь, и… ничего не почувствовала.

«Кукла, – подумалось ей. – Мертвая кукла».

Испугавшись, она вернула боль в эфемерное тело. Потерянно взглянула на замершую по ту сторону зеркала Морриган.

– Не уходи, – лишившись последних сил, прошептала Клио.

– Не уходи, – вторили тени.

Сестра протянула руку, и мир вдруг потух, как будто в комнате перегорели все лампочки и погасли все сущности света.

– Нет!

Зеркало – мост между мирами – исчезло. Осталась только Клио – душа с фантомным отголоском боли.

И голодная тьма.

Глава 4. Душа, вырванная из оков

Руки, сжимающие осколок и свечу, задрожали. Из горла вырвался сдавленный всхлип. Морриган зажмурилась и стояла так, мысленно отсчитывая секунды. От одной до бесконечности – пока страх, боль и ярость не перестанут рвать душу. В какой-то момент поняла, что не дождется. Оставалось одно: запрятать эмоции в непроницаемый, непробиваемый кокон. Клио нуждалась в помощи хладнокровной охотницы, умелой ведьмы, а не сходящей с ума от беспокойства старшей сестры.

Она осторожно приблизилась к зеркалу, через осколок истины глядя на его отражение в мире теней. Всмотрелась в лицо той, что казалась застывшей между двумя мирами – миром мертвых и миром живых. Миловидное лицо сердечком, широко распахнутые глаза цвета морской волны. Обеих сестер природа и материнские гены наградили черными волосами, но Клио упорно красила их в жемчужно-платиновый блонд разрешенной Трибуналом иллюзорной магией. Да так искусно, что никто и не догадывался, что этот цвет волос ей не родной.

Тот самый случай, когда облик идеально отражал истинную сущность, таким нехитрым способом словно проводя между сестрами черту. Клиодна – мягкая, нежная, отзывчивая, мечтающая спасать чужие жизни, оставалась на светлой стороне, тогда как Морриган, охотница за головами и практикующая ведьма, балансировала на тонкой грани между тьмой и светом.

– Что с тобой сделали? – прошептала она, ледяными пальцами касаясь зеркальной глади. Касаясь щеки того, что было слепком, отражением ее сестры.

Казалось, какая-то неведомая сила затянула Клио в зеркало. Но если там, внутри, ее душа, то где же тогда искать тело?

Безмолвная Клио в зазеркалье не могла дать ответ, но и оставлять сестру пойманной в клетку Морриган не желала. Отставила свечу и положила осколок на пол таким образом, чтобы в нем отражалась Клио. Прикрыв глаза, соткала из воздуха прочную сферу, магией холода отшлифовала стенки, чтобы та стала видимой, напоминающей стеклянный шарик.

Сжимая в руке филактерий[3], дитя союза простейших рассветных чар, Морриган протянула руку к зеркалу.

– Anam sa roino.

Отдельные элементы заклинания на пракельтском звучали как «душа», «из» и «граница». Душа, вырванная из оков – так Морриган его перевела.

Зеркало с хрустом ломалось, опадая осколками на пол, высвобожденная энергия Клио тонкой эфемерной дымкой перетекала в сферу. Удостоверившись, что вытянула всю до последней капли, Морриган срастила осколки, придавая зеркалу первоначальный вид. На случай, если в дом нагрянут агенты Департамента.