Полтавское сражение. И грянул бой

Росс лично видел из леса, как сдавался Шлиппенбах с кирасирами и штабом, и понимал, что в случае необходимости русские могут бросить против него все участвовавшие в атаке на их фланг силы, и шанцы будут захвачены, с какой отвагой они не оборонялись бы. Правда, еще была надежда, что на помощь Россу придут оставленные в траншеях под Полтавой или для охраны лагеря и обоза солдаты, но для этого требовалось время, и его у противника нужно было выиграть.

— Господин поручик, — ответил Росс, — я должен обсудить предложение князя Меншикова со своими офицерами. Наше решение вы узнаете через час.

— Господин генерал, для принятия решения вы располагаете получасом времени. Через тридцать минут вы сдадитесь или будете атакованы.

— Через полчаса я пришлю с ответом своего представителя.

— Нет, через полчаса вы дадите ответ мне. Я буду ждать его на этом месте.

Напрасно Росс надеялся на помощь оставленных под Полтавой и в лагере войск — он ее не получил, и через полчаса вновь предстал перед русским парламентером.

— Господин поручик, кому я должен отдать шпагу и где моим подчиненным надлежит сложить оружие?

— Вашу шпагу примет генерал-лейтенант Ренцель, а солдатам прикажите сложить оружие перед шанцами...

Разгромив один из флангов неприятеля [107], пленив двух генералов и захватив в ходе кавалерийского сражения четырнадцать вражеских знамен и штандартов, Меншиков мог не опасаться гнева царя и с чистой совестью приказал Боуру возглавить отход драгун за линию редутов. Пока князь контратаковал шведов у Яковецкого леса, их армия смогла прорваться у Будищанского леса сквозь редуты и вышла на поле перед русским ретраншементом.

Однако понесенные ею от огня русской артиллерии потери были столь велики, а войска в ходе прорыва так расстроили боевые порядки, что о немедленной атаке русского лагеря не могло быть речи. К тому же кирасиры, бросившиеся было преследовать отходившую к своему ретраншементу конницу Меншикова и Боура, попали под огонь орудий с окружавшего ретраншемент вала и, отхлынув назад, внесли дополнительную сумятицу в ряды своих войск. Остановившись на расстоянии пушечного выстрела от русского лагеря, шведская армия начала приводить себя в порядок, готовясь к бою с главными силами противника.

Петр понимал, что наступил решающий час сражения. Русская пехота уже покинула ретраншемент и заканчивала построение в боевой порядок фронтом к противнику. В сопровождении Шереметева и генералитета пехоты русской армии Петр произвел последний смотр пехотных и гвардейских полков, затем артиллерии.

— Господин фельдмаршал, сколько пехотных полков у неприятеля? — неожиданно спросил он у Шереметева.

— С гвардией тридцать четыре, — прозвучал ответ.

— А у нас сорок семь. Посмотри, насколько наша боевая линия длиннее шведской. Как бы король не испугался нашего превосходства в пехоте и не отказался от баталии. Надобно сравнять силы.

— Сравнять? Но часть наших полков неполного состава: десять батальонов занимают редуты, пять, что ходили с генералом Ренцелем на подмогу кавалерии, измотаны, имеют много раненых и отведены мной в резерв.

— Шведы тоже понесли потери, к тому же их нынешний полк равен по числу солдат нашему батальону. Вели шести полкам возвратиться в ретраншемент и пребывать там до моего приказа.

— Государь, офицеры и солдаты рвутся в битву, отстранение от участия в ней будет воспринято ими как тяжкая обида. Позволь мне не навлекать проклятий на свою седую голову и сам назови полки, которым надлежит покинуть боевой строй.

— Боишься проклятий? Что ж, огражу тебя от них. Прикажи отправиться в резерв полкам Гренадерскому, Троицкому, Ростовскому, а также Лефортовскому, Ренцелову и Апраксина. А заодно пошли три батальона к Крестовоздвиженскому монастырю, чтобы оградить его от неприятностей, когда разбитые шведы ударятся в бега. Сколько батальонов — не полков, а батальонов! — останется на поле супротив неприятеля?

— Сорок один батальон, — после недолгих подсчетов ответил Шереметев и с обидой добавил: — В самый нужный момент по собственной воле оказались с недругом на равных.

— Нет, господин фельдмаршал, еще не на равных, — усмехнулся Петр. — Покуда мы навели порядок лишь в пехоте, а теперь примемся за конницу. Как вижу, князь Меншиков исполнил нашу диспозицию и прикрыл кавалерией оба пехотных фланга.

— Из-за ранения генерала Ренне Александр Данилыч лично командует шестью драгунскими полками, что стоят на левом крыле армии, а генерал Боур предводительствует восемнадцатью конными полками на правой оконечности нашей пехоты.

— Сколько полков у Боура? Восемнадцать? Не многовато ли? У него одного драгун больше, чем всадников во всей неприятельской армии. Почему бы ему не поделиться драгунами, например, с гетманом Скоропадским и не направить ему в помощь полков эдак шесть?

— Отправить в помощь гетману шесть полков драгун? — воскликнул пораженный Шереметев. — Да у него самого больше двадцати пяти тысяч сабель, причем без Миргородского полка, что несет дозорную и караульную службу по реке Псел.