Полтава

   — Саблю держи! А то вдруг живой...

   — Ишь, здоровенный шведюга вырос! А не страшен теперь! — морщил личико вооружённый одною пикой полтавский житель, заглядевшись на мёртвого барабанщика. Сразу, как только солдаты отбили приступ, полковник разрешил защитникам выйти на вал и разглядеть убитых, чтобы убедиться: шведов можно бить. — Такое, слышите, о них трубили, — продолжал полтавец, — что и характерники они, и черти, а они вон какие. Столько и на него свинца полагается, сколько и на всякого!

   — Пули и колдунов бьют! В пулях вся сила!

Все загомонили, обрадовавшись, как хорошо и просто обошлось первое боевое дело. Все кричали молодому казаку внизу — то был Охрим, его узнали! — давали советы, что делать, а он уже и без того нёс барабан.

   — Добыча! — сказал он. — Хоть бы и в шинок!

Сверху кричал его низенький товарищ Микита:

   — Не сломай! Давай мне в руки!

В ров спускались многие казаки и солдаты, чтобы хорошенько оглядеть каждого убитого, собрать оружие, деньги. Спускались и с лопатами, чтобы зарыть убитых в глухом, укромном месте.

   — Всё ещё только начинается, дед! — объясняли старому полтавцу с маленьким личиком, на что следует надеяться. — Кто знает, сколько времени придётся здесь сидеть! Швед не отстанет!

Полковник Келин, согревшись и успокоившись, расстегнув на кафтане все пуговицы, улыбался. Он тоже был уверен, что для Полтавы всё только начинается. Он прикидывал, сколько пороху истрачено сегодня и на сколько его хватит вообще. Враг не примется вторично штурмовать фортецию с такими незначительными силами. Враг придвинет их в три раза больше. Или кто знает сколько.

8

В Великих Будищах, в королевской ставке, в неказистом доме с просторным, однако, крыльцом, посреди вишнёвого голого сада, уже прогретого весенним солнцем и вот-вот готового распустить на деревьях нежные зелёные листья, а может быть, прежде всего обсыпаться белым цветом, никого не удивило известие, что драгунами не взята полтавская крепость. В головах у шведского генералитета в тот день возникло много надежд. Все поняли, что турки, побаиваясь московитских кораблей на волнах Азовского моря, вооружённых пушками, наполненных солдатами, воздерживаются посылать королевской армии даже нужную амуницию, хотя об этом шведы просили в Стамбуле и через польских сенаторов, сторонников Лещинского, и даже через посла такой всесильной державы, как Франция, — но шведские генералы сходились на том, что после взятия Полтавы всё переменится. Турки сами предложат если не совместные действия, то хотя бы амуницию. Кто помешает объединить свои усилия двум державам, если в Полтаве будет стоять шведский гарнизон? Значит, Полтаву надо брать непременно.

Ещё до начала штурма и даже до первых рекогносцировок король в присутствии генералов заговорил о своих планах. А если он ничего не скрывает — значит, считает дело пустяковым.

— У таких валов, господа, мы не надорвёмся. Знаю. А слава...

Генералам хватило и этого, чтобы рассказывать о королевских намерениях гордиенковцам и мазепинцам. Гордиенковцы и мазепинцы относительно полтавской крепости лелеяли собственные, правда не так далеко идущие планы.

Теперь на просторном крыльце панского дома, хоть и покрытого соломой, но со множеством колонн, вырезанных забредшими мастерами из толстых брёвен в виде грудастых и бедрастых кариатид, большинство генералов уже примирилось с мыслью: нужно дождаться пополнений. Правда, морозы, наводнения, боевые акции, а главное, смерть от болезней — всё это очень обессилило и московитские войска. Но у царя есть откуда брать пополнения, а в королевской армии уже давно не видели ни одного новенького солдата. Пополнения, если можно так сказать, были только за счёт мазепинских да гордиенковских казаков. Нет, шведам обязательно надо дождаться короля Станислава. Дожидаться удобнее в большой крепости, известно. Полковник Понятовский многозначительно кивает кудрявой головою. У него имеются вести из самой Варшавы. К нему добираются посланцы от Станислава Лещинского — большей частью под видом жебраков да монахов.

Итак, генералы лишь по-разному рассуждали, где лучше ждать подкреплений. Тем, кто советовал отойти, возражали с пеной у рта, словно простолюдины. А потом, перед новым походом, снова форсировать Днепр? Мы уже форсировали его в сравнительно узком месте, а попробуй перейти через такую реку возле Киева! Попробуй обмануть московитов манёврами! Они уже разгадывают даже самый сложный manoeuvre du Roy.

Король давал выговориться. Он сам немного переменился. Генералы понимали его желание найти в их спорах какой-то намёк на правильное решение. Их словесные схватки становились ещё более упорными.

Лагеркрон и Спааре вроде бы породнились: выяснилось, что любовницы, подаренные им, между собою родные сёстры. Они из обедневшего саксонского дворянского рода.

Генералы поддержали в один голос:

— В Полтаве, ваше величество, есть порох! Там много продовольствия, говорит гетман Мазепа. Там дождёмся короля Станислава.