«Полоцкий» цикл

В декабре 1563 года сбор рати был завершён — нужно было только отдать приказ о её выступлении. Об этом недвусмысленно свидетельствуют как записи в посольских книгах, так и информация из русских летописей. 9 января 1564 года, как уже было отмечено выше, очередной этап русско-литовских переговоров о перемирии завершился неудачей. Судя по всему, вскоре после этого и было принятое соответствующее решение. Однако поход не начался тотчас же. Похоже, в дело властно вмешалась погода. Московский книжник писал, что «декабря на 9 день бысть дожди велицы и розводие велико, и река померзъшие повзломало, и лед прошел, и стояло розводие две недели: по рекам в судех ездили до Рожества Христова». Ему вторил псковский летописец, сообщавший, что во Пскове — а он поближе был к предполагаемому театру военных действий, нежели Москва, — «осень была дождлива, поводи были в реках аки весне до трижды, а к четвертои поводи пало снега много, и озеро и река Великая стало и поуть людям декабря в 3 день». Однако, продолжал книжник, «стояла зима ден с шесть, и послал Бог ветр теплои и дожди», и, само собой, «пошла вода велика по рекам и по роучьям, за многи лета такои поводи не бывало, декабря в 9 день». Как итог, продолжал он, «дождь был до Рожества христова, а снегу не было, от девятого декабря до девятого генваря дороги не было людям».

Похоже, внезапная оттепель превратила все дороги в море грязи, и о каком-либо перемещении больших армий можно было надолго забыть — пока не ударят морозы и снег не покроет скованную холодами землю, сделав возможными какие-либо передвижения. Такой момент настал лишь к концу января. Если верить литовскому гетману Миколаю Радзивиллу Рыжему, полоцкая рать выступила в поход лишь 23 января 1564 года, спустя две недели после отъезда из Москвы великого литовского посольства.

Московская диспозиция

Каким был план зимнего похода, разработанный в Москве, и кто должен был принять в нём участие? Официальная московская история Полоцкой войны сообщает, что «воеводы царя и великого князя тогды (то есть в декабре 1563 года — прим. авт.) збиралися в Вязме, в Дорогобуже, в Смоленску, а в Полотцску собраны многие ж люди». Таким образом, рать для похода собиралась в двух местах: одна собственно в Полоцке, а другая — в пограничных городах Смоленске, Вязьме и Дорогобуже, что позволяет предположить, что по размерам она должна была превосходить полоцкую. После того как рати закончили сборы, «ис Полотцска веле государь боярину и воеводе и наместнику Полотцскому князю Петру Ивановичю Шуйскому идти к Орше, и снявся с ним Вяземским и Смоленьским воеводам, не дошед Орши за пять верст, на Боране, и з Бораны ити к Меньску и в иные места, где будет пригоже».

Из этого описания московский план как будто прорисовывается довольно отчётливо. Совершив более чем 150-вёрстный (160 км) марш в юго-восточном направлении, на что потребовалось бы примерно с неделю, если не больше, времени, полоцкая рать должна была встретиться западнее Орши со смоленской ратью, которой предстояло проделать путь в сотню с гаком вёрст. Здесь, «на Боране», соединённая рать должна была быть «переформатирована» и двинуться в долгий рейд в юго-западном направлении на Минск и Новогрудок, «чинячи плен и шкоду».

Разрядные книги позволяют составить представление о структуре и примерной численности как полоцкой, так и смоленской группировок. Полоцкая рать по первоначальному расписанию, составленному в Разрядном приказе, насчитывала три полка:

• Большой с тремя воеводами: большим воеводой князем П. И. Шуйским и его товарищами князьями Ф. И. Татевым и И. П. Охлябининым Залупой, к которым должен был присоединиться великолуцкий воевода И. И. Очин-Плещеев со своими людьми;

• Передовой (воевода З. И. Очин-Плещеев);

• Сторожевой (воеводы И. В. Шереметев Меньшой и князь Д. В. Гундоров).