Полосатая жизнь Эми Байлер

– Подожди, а что у нас за план? – подозрительно спрашиваю я.

– Я правильно понимаю, что тебе нечем заняться? Ваш слет унылых ботанов закончился сегодня.

– Ты имеешь в виду конференцию библиотечных работников? Да, она завершена.

– Я подумала, чем интересным тебя занять, пока я работаю. Вообще-то, мы с Линой подумали.

– С Линой? С моей Линой из Пенсильвании?

– Да, она вдруг объявилась у меня в Фейсбуке. Очень даже занятная для монахини. Предупредила меня, чтобы я не удивлялась, если ты все эти пять дней будешь читать и смотреть сериалы по каналу «Браво». Мы с ней обе согласились, что этого допустить нельзя.

Я падаю духом, потому что закачала шесть новых книг как раз с расчетом прочитать их в ближайшие дни.

– Нельзя?

– Это же твой мама-отпуск.

– Нет такого слова.

– Ты права. Твой… – она ищет более подходящее слово, – твоя мамспринга!

– А это еще что такое?

– Мамспринга. По аналогии с румспрингой. Румспринга – период, когда амишевским подросткам разрешается покинуть общину и беситься, а потом они снова возвращаются к своим повозкам и скучной одежде. Ты же сама из амишей, ты лучше меня знаешь, что это такое.

– Я не из амишей, – возражаю я. – Я просто живу рядом. И у меня не мамспринга, а поездка в Нью-Йорк на несколько дней. У меня нет задачи проверить на прочность внешний мир, который существует где-то далеко от моего изолированного существования в кругу семьи.

Талия воздевает руки вверх и пожимает плечами.

– Как скажешь! В любом случае – книги ты читать не будешь. Ты будешь жить. Ты будешь делать все, что не могла делать с тех пор, как твое козлиное ничтожество оставило тебя ни с чем, кроме двоих детей и полного шкафа старомодных джинсов, которые носят только тетки.

Я снова смотрю вниз – я и правда в таких джинсах. Когда я поднимаю взгляд, Талия мрачно смотрит на меня.

– Это что – сабо? – риторически вопрошает она, глядя на мою обувь.

– Они очень удобные! – защищаюсь я, но это звучит как нечто непристойное, как будто я только что оскорбила Папу Римского.

Талия громко выдыхает воздух и закрывает глаза, словно ей стоит огромных усилий сдерживать свое негодование.

– Ладно. Суть в том, что ты можешь сесть и почитать в любое время. А на этой неделе ты берешь жизнь за яйца.

– Эта метафора всегда казалась мне чересчур брутальной.

– Хорошо, скажем – ты гладишь жизнь за яйца.

Я не могу сдержать улыбку.

– О, Талия, я так скучала по тебе. И самое страшное, что я только что это поняла. Мне так жаль, что я пропала и мы не общались.

– Тебя не в чем обвинить, – берет меня за руку Талия. – Я пыталась тебя поддержать, когда ушел Джон, но я не знала, что тебе сказать, и мне показалось, что от меня мало толку. Мужья, дети… это все мимо меня, ты знаешь.

– Зато ты прислала окорок, – улыбаюсь я.

– Было не в тему? – смеется Талия.

– Мы втроем очень долго его ели. В следующий раз пришли лучше уборщицу.

Она смеется и обнимает меня.

– Так и сделаю. Нам же так весело сейчас будет, ты хоть понимаешь это? Я неделями – нет, месяцами – работаю, работаю, работаю! А теперь у меня есть с кем повеселиться! Моя любимица, которую я столько лет не видела! Теперь она у меня в кармане, в свободной комнате дефис гардеробной. Что может быть лучше?

– Ничего! – поддерживаю ее я. – Вернее, ничего плюс несколько хороших книг. Можно я хотя бы чуть-чуть буду читать? По утрам? – молю я ее. – У меня совершенно не остается времени на себя, когда я дома.

Она вздыхает.

– Эй, Алекса, скажи Мэтту, чтобы перенес время начала на одиннадцать утра во все дни вплоть до пятницы.

Я счастливо улыбаюсь ей, а она закатывает глаза.

– Но обещай мне, что хотя бы подумаешь о том, чтобы читать в каком-нибудь модном кафе. За чашкой идеально сваренного кофе или бокалом игристого с блинчиком?

– Звучит потрясающе. Я торжественно обещаю, что так и сделаю. А теперь садись и расскажи мне про все, что у тебя случилось в жизни с нашей последней встречи. И ничего не упускай. Нам нужно все наверстать.

Глава 8