Полное собрание в одном томе

Они добрались до своей повозки, но жене захотелось все-таки съездить к родственникам, — уколоть им глаза своей зажиточностью и пристыдить их, потому что рассказ мужа глубоко уязвил ее, — и они покатили под гору. К вечеру они прибыли в знакомую деревню и остановились у того самого двора, откуда три года назад голодного Вайта вытолкали взашей. На этот раз он смело постучал и спросил хозяина.

Вышел незнакомый человек, совсем не родственник; от него Вайт узнал, что богатые родичи разорились: один умер, другой погиб, третий куда-то исчез, и следы его затерялись. Вайт с семейством заночевал у гостеприимного хозяина, на следующий день вернулся в родную деревню, взялся за хозяйство. До конца дней своих жил он в чести, в довольстве и благополучии.

Рюбецаль и матушка Ильза

Как ни старался счастливец Вайт скрыть истинный источник своего обогащения, чтобы избавить своего благодетеля от домогательств бездельников и проходимцев, но коль тайна доверена женщине, то она так же легко слетит с ее губ, как мыльный пузырь с соломинки. Жена Вайта шепнула соседке, та своей куме, та своему крестному, деревенскому цирюльнику, а уж тогда зашушукалась вся деревня, а за ней и целый церковный приход. Все бездельники и лентяи навострили уши, толпами двинулись в горы, звали Рюбецаля, просили и молили его появиться; кладоискатели и просто бродяги в поисках сокровищ исходили горы вдоль и поперек.

Горный Дух сначала терпел их присутствие и не утруждал себя крутыми мерами, он только поддразнивал незваных гостей, по ночам то тут, то там зажигая голубые огоньки; легковерные бросали шапки, чтобы изловить огонек, и Дух иной раз даже позволял им откопать тяжелый горшок с деньгами, да только заглянут они в него наутро — а там камни да мусор. Но искатели легкого счастья вновь и вновь принимались за свое. Это, наконец, надоело Рюбецалю, и он устроил такой камнепад и стал так жесток ко всем без разбору, оказавшимся в горах, что нагнал страху на всю окрестность. Никто уже не ходил по горам без особой нужды, и по всей округе перестали болтать про Рюбецаля.

Однажды Дух грелся на солнышке у живой изгороди своего сада. Вдруг он заметил женщину, которая спокойно шла по тропе с целым выводком малышей: одного она несла у груди, другого на спине, третьего вела за руку, четвертый, самый старший, нес пустую корзину и грабли. Видимо, женщина собралась набрать листвы на корм скотине. «Эта мамаша, — подумал Рюбецаль, — вероятно, хорошее создание, — тащится с четырьмя детьми и без ворчанья терпит их капризы, а потом еще навьючит на себя тяжелую корзину; да, такова плата за удовольствия жизни!» Эти размышления привели его в добродушное настроение, и ему захотелось поговорить с женщиной.

Она посадила малышей на травку и начала сгребать листву. Дети вскоре заскучали и раскричались. Мать тотчас бросила свое занятие, повозилась, поиграла с малышами, убаюкала их и опять принялась за работу. Но младшего разбудили комары, и вся музыка началась снова. Мать опять не выказала нетерпения, она сбегала в лес, нарвала малины и земляники и положила малышу на грудь. Но крикун, прежде восседавший за материнской спиной, был упрямый и своенравный младенец, он сбросил ягоды и завопил так, словно его режут. Мать, наконец, вышла из терпения. «Рюбецаль! — крикнула она. — Приди и съешь этого крикуна!» Тотчас появился Дух в виде угольщика, подступил к женщине и сказал: «Вот я, чего ты хочешь?» Женщина очень испугалась, но, будучи по натуре бодрой и смелой, не растерялась и сохранила мужество. «Я позвала тебя только затем, чтобы заставить умолкнуть детей, — объяснила она, — иди себе спокойно и спасибо, что явился!» — «Знаешь ли ты, — возразил Дух, что меня нельзя позвать безнаказанно? Я ловлю тебя на слове, отдай мне твоего крикуна, давно не попадался мне такой лакомый кусочек!» И он протянул свою грубую руку к малышу.

Как наседка, которая при виде ястреба с боязливым квохтаньем заталкивает цыплят в корзину, прикрывает их, распушив перья, и даже готова вступить с хищником в неравный бой, так налетела женщина на черного угольщика, вцепилась ему в бороду, сунула под нос увесистый кулак и закричала: «Чудовище! Сначала вырви из груди и сожри материнское сердце, прежде чем ты доберешься до моего дитяти!»

Такого мощного отпора Рюбецаль не ожидал, — ему еще не приходилось сходиться с людьми врукопашную. Он дружески улыбнулся женщине: «Не пугайся! Я не людоед и не сделаю тебе и твоим детям нечего плохого, но отдай мне малыша, крикун принадлежит мне, я воспитаю его как дворянина, разодену в шелк и бархат и выращу из него бравого парня, который сможет прокормить отца и братьев. Требуй за него хоть сотню талеров, я заплачу их тебе.»

— Ха! — засмеялась женщина. — Малыш принадлежит Вам? Да я его не отдам ни за какие сокровища в мире!

— Дурочка! — возразил Рюбецаль. — Разве у тебя не останутся еще трое, причиняющих столько забот и хлопот? Каково их прокормить, возиться с ними денно и нощно!