Полное собрание в одном томе

Безбоязненность и озабоченность, с которыми говорил человек, отсутствие в его лице даже намека на наглость и озорство смягчили Горного Духа, он опустил дубинку и пророкотал: «Земной червь, как посмел ты меня тревожить? Разве ты не знаешь, что за такую дерзость люди платят жизнью?» — «Господин, — ответил Вайт (так звали крестьянина), — нужда погнала меня к Вам, я пришел с просьбой, которую Вам нетрудно исполнить. Одолжите мне сотню талеров, а через три года я верну их Вам с процентами. Не сомневайтесь, я честный человек!» — «За кого ты меня принимаешь? — возразил Дух. — Разве я ростовщик, чтобы ссужать деньги под проценты? Иди к своим братьям-людям и одалживай у них, сколько вздумается, а меня оставь в покое». — «Эх, — вздохнул Вайт, — с людьми-братьями дело плохо. Там, где замешано мое-твое, нет никакого братства!» И он рассказал Духу про свои мытарства и с таким чувством обрисовал безвыходность положения, что Рюбецаль уже не мог отказать ему в просьбе. Кроме того, сама мысль ссудить деньги под проценты показалась ему новой и забавной. «Следуй за мной», — сказал он и повел крестьянина сквозь лесистую долину к крутым скалам, заросшим у подножия кустарником.

С трудом пробравшись сквозь заросли, они оказались у входа в темную дыру. Бедняга Вайт без особой бодрости шагнул в темноту, по спине его одна за другой побежали холодные струйки и волосы на голове невольно зашевелились. Он вспомнил, что Рюбецаль уже загубил немало народу, и при каждом следующем шаге ожидал, что под ногой разверзнется бездонная пропасть. К тому же все время где-то рядом слышался шум воды, падающей в бездну. Но вот вдали забрезжил голубой огонек, проход стал шире, огонек ярче, и они оказались в огромном подземном зале, в центре которого горела висячая лампада. Окончательно вернул крестьянина к жизни вид медного котла, до краев наполненного увесистыми талерами. При виде сокровищ сердце у Вайта забилось от радости.

«Бери сколько тебе нужно, много или мало, — загудел Дух, — только напиши мне расписку, если ты обучен грамоте». Вайт радостно закивал и отсчитал себе ровно сотню талеров, ни больше, ни меньше. Дух, казалось, совсем за ним не следил, отвернувшись в поисках письменных принадлежностей. Вайт как мог разборчиво написал расписку, Рюбецаль запер ее в железный сундук и сказал на прощанье: «Иди, друг мой, и используй эти деньги с толком. Не забудь, что ты мой должник, и хорошо запомни и дорогу в долину, и вход в скалу. По истечении третьего года ты вернешь мне и деньги, и проценты. Я строгий заимодавец, если ты не выполнишь условия, я истребую долг силой». Крестьянин обещал принести деньги день в день, не рассыпаясь в пышных клятвах, как это делают иные любители брать в долг без отдачи. С благодарным сердцем, уже ничего не боясь, пошел он обратно по темному проходу и вернулся на свою дорогу.

Сотня талеров так ободряюще подействовала на его тело и душу, что он шагал к дому радостный и полный сил, словно хватил в горной пещере чудодейственного бальзама. День склонялся к вечеру, когда крестьянин вернулся домой. Изголодавшиеся дети, заметив его, закричали: «Папа, ты принес хлебушка? Дай кусочек! Дай хлебца!» Жена, убитая горем, сидела в уголке и плакала, ожидая худшего. Однако муж бодро с ней поздоровался, велел разжечь огонь в очаге и сварить похлебку из крупы, которую он купил по дороге, да сделать ее погуще, чтобы ложка стояла! Он рассказал, что сходил успешно. Твои родичи, сказал он, очень хорошие люди, они не упрекнули меня бедностью, не вытолкали за дверь, но дружески приютили, открыли свое сердце и кошелек и отсчитали заимообразно сотню талеров. Тут у доброй женщины камень упал с души, и она сказала: «Знать бы нам раньше, в чью дверь стучаться, мы бы избежали половины бед», — и еще долго хвалила родственников, от которых до сих пор они видели так мало добра и считали их спесивыми богачами.

Муж выслушал ее речи без возражений, но она стала день за днем вновь и вновь возносить родственникам хвалы и однажды он не выдержал и прервал ее: «А знаешь, какой мудрый совет дал мне твой родич? Он сказал: каждый сам кузнец своего счастья, и еще: куй железо, пока горячо. Поэтому давай начнем лучше работать руками и меньше языком, нам ведь надо через три года вернуть долг, да еще с процентами». Он купил поле и клочок сенокосных угодий, потом еще один и еще один, потом целый земельный надел; казалось, Рюбецалевы деньги были благословенными или среди них находился волшебный талер. Вайт сеял и жал, стал уже зажиточным человеком в деревне, а в его денежной сумке еще оставался небольшой капиталец для расширения хозяйства. На третье лето в придачу к своему наделу он уже арендовал целое имение. Короче, он стал человеком, которому все, что он затевал, приносило счастье.