Полное собрание в одном томе

Бесстрашный солдат большей частью бывает и беззаботным человеком. Такой-то вот беззаботный сорвиголова и получил однажды отставку; и так как он ничему не обучался и ничего не умел заработать, то и пришлось ему бродить по миру и просить милостыню. На плечах у него еще была накинута старая шинель и пара кавалерийских сапог из буйволовой кожи еще держалась у него на ногах. Случилось ему как-то ни путем, ни дорогою забрести далеко в поле и дойти до леса. Он и сам не знал, куда забрел, и вдруг увидел, что на обрубке дерева сидит человек, одетый в зеленое охотничье платье. Солдат подал ему руку, опустился около него на траву и протянул ноги. «Вижу я, приятель, — сказал солдат егерю, — что у тебя надеты тонкие сапоги и вычищены отлично, ну а вот если бы тебе пришлось столько же бродить, как мне, то недолго бы они у тебя продержались. Вот посмотри на мои: они сшиты из буйволовой кожи и давно уж служат, а все еще в них куда хочешь ступай!» Немного спустя солдат поднялся и сказал: «Не могу здесь больше оставаться, голод меня подгоняет. Но, франт-приятель, не знаешь ли хоть ты тут в лесу дорогу?» — «Не знаю, — отвечал егерь, — я и сам заблудился в лесу». — «Так, значит, и тебе так же солоно, как мне, приходится? Ну что же? Ровня с ровнею товарищи; значит, мы оба вместе и дорогу разыскивать станем». Егерь слегка усмехнулся, и пошли они далее вместе и шли до наступления ночи. «Вижу я, — сказал солдат, — что мы из лесу не выберемся; но вон вдали огонек — там, верно, найдется нам что поесть». И точно, они подошли к каменному дому, постучались у дверей, и им отворила старая женщина. «Мы ищем себе ночлега, — сказал солдат, — да кой-какой подкладки для желудка, потому что мой-то пуст, как старый ранец». — «Здесь вам не место оставаться, — сказала им женщина, — здесь разбойничий притон, и вы отлично сделаете, если отсюда уберетесь подобру-поздорову, прежде нежели они вернутся; если они вас здесь найдут, вам несдобровать». — «Ну что ж за важность! — сказал солдат. — У меня уже два дня во рту маковой росинки не было, и мне решительно все равно — здесь ли погибнуть или в лесу околеть от голода. Как хочешь, а я войду!» Егерь не хотел с ним входить, но солдат втащил его насильно, приговаривая: «Войдем, приятель! Ведь не сейчас же они до нас доберутся?» Старуха сжалилась над ними и сказала: «Залезайте за печку; коли от их ужина что-нибудь останется, то я вам эти остатки подам, когда они заснут». И чуть только успели они усесться в углу, как в дом ворвались с шумом двенадцать разбойников, сели за стол, уже накрытый для них, и громко стали требовать, чтобы им подан был ужин. Старуха внесла большой кусок жареного мяса, и разбойники принялись за него очень деятельно. Когда солдат почуял запах жаркого, он сказал егерю: «Не могу больше выдержать, пойду сяду за стол и стану есть с ними вместе». — «Да ведь ты нас обоих погубишь!» — сказал егерь и стал его удерживать. Но солдат принялся громко кашлять. Как только разбойники это услышали, они сейчас побросали вилки и ножи, вскочили из-за стола и нашли обоих незваных гостей за печкой. «Ага, господа честные, — крикнули разбойники, — вы что тут в углу поделываете? Чего вам здесь надо? Или вы сюда разведчиками присланы? Вот уж, погодите, мы вас научим летать, подвязав к сухой ветке». — «Ну-ну, повежливее! — сказал солдат. — Я голоден, как собака, дайте мне поесть, а там делайте со мною что вам будет угодно». Разбойники опешили, и атаман их сказал: «Вижу я, что ты не из трусливого десятка; ладно, дадим тебе поесть, а там и в петлю». — «Ну это еще не сейчас, — сказал солдат, присел к столу и храбро принялся за жаркое. — Франт-приятель, ступай сюда и ешь, — крикнул он егерю, — ведь и ты не хуже меня проголодался, а такого славного жаркого тебе, пожалуй, и дома не дадут!» Однако же егерь отказался от еды. А разбойники смотрели на солдата с изумлением и говорили между собою: «Бесцеремонный малый! Нечего сказать!» Затем солдат сказал: «Теперь, пожалуй, уж еды-то и довольно, так недурно было бы и выпить чего-нибудь хорошенького». Атаман расположен был даже и это допустить и крикнул старухе: «Принеси-ка нам бутылочку из погреба, да смотри, из лучших». Солдат откупорил бутылку со звоном, подошел с бутылкою к егерю и сказал: «Приметь, приятель, теперь увидишь ловкую штуку: я предложу выпить за здоровье всей шайки». Тут он поднял бутылку над головами всех разбойников и воскликнул: «Пью за ваше здоровье, ребята, чтоб сидеть вам рот раскрывши да правую руку поднявши». И запил этот тост хорошим глотком вина. И что же? Едва он произнес эти слова, как они все словно окаменели: сидят, не шевельнутся, рот открыв, правую руку вверх подняв! Тут егерь сказал солдату: «Вижу я, что ты умеешь всякие фокусы проделывать, однако пойдем отсюда, и поскорее, — домой». — «Ого, приятель! Это уж значило бы слишком рано ретироваться; мы врага разгромили — так надо и добычей поживиться. Они крепко сидят, я видел, как рот открыли от изумления! А двинуться не смеют, пока я не дозволю. Ступай-ка, поешь да выпей!» Старуха должна была еще раз сбегать в погреб и принести еще одну бутылочку «из лучших», и солдат не поднялся из-за стола прежде, нежели наелся на три дня. Наконец, когда уж рассвело, он сказал: «Ну теперь пора снимать палатки, а для того чтобы сократить поход наш, старуха должна нам указать ближайшую дорогу к городу». Прибывши в город, солдат пошел прямехонько к своим старым товарищам и сказал им: «Я там в лесу накрыл целое гнездо висельников — пойдемте со мною разорять его». Приведя их, солдат сказал егерю: «Пойдем с нами опять туда же, и посмотри, как они у нас в руках завертятся». Окружив разбойников солдатами, он взял бутылку, выпил из нее глоток, потом взмахнул ею над ними и крикнул: «За ваше здоровье!» В тот же миг к ним возвратилась способность движения; но их тотчас схватили и перевязали по рукам и по ногам. Затем солдат приказал их побросать в телегу, как мешки, и велел их свезти в тюрьму. Егерь же отвел одного из команды в сторону и дал ему еще одно поручение. «Ну, франт-приятель, — сказал солдат, обращаясь к егерю, — мы теперь врага благополучно одолели да и сами наелись сытно — теперь поплетемся за ними вслед спокойно и полегоньку». Когда они приблизились к городу, то солдат увидел, как толпы людей высыпали из города, махая зелеными ветвями и оглашая воздух радостными криками. Затем увидел он, что им навстречу выступила вся королевская гвардия. «Это что такое?» — с удивлением проговорил он, обращаясь к егерю. «А разве ты не знаешь, — отвечал тот, — что здешний король долгое время отсутствовал, а теперь возвращается в свое королевство: вот все и вышли ему навстречу». — «Да где же этот король-то? — сказал солдат. — Я его не вижу». — «А вот он, — отвечал ему егерь, — я король и возвестил им о моем прибытии». Тут он расстегнул свое егерское платье, так что под ним можно было видеть его королевское одеяние. Солдат перепугался, пал на колени и извинялся в том, что он по незнанию обращался с ним как с ровней и называл его шутливыми прозвищами. Но король протянул ему руку и сказал: «Ты храбрый солдат и спас мне жизнь. Отныне ты не будешь более нуждаться — я о тебе позабочусь. И если ты когда-нибудь захочешь отведать кусок хорошего жаркого, ну хоть такого, как в разбойничьем вертепе, так приходи в королевскую кухню. Но если ты задумаешь пить за чье-нибудь здоровье, то сначала спроси у меня на то позволение».