Полное собрание сочинений. Том 3

Тем не менее, в подавляющем большинстве случаев, ВКП не хочет власти и почета, не хочет быть против или за кого-то, она просто хочет, чтобы психика подвергалась как можно меньшему напряжению, чтобы все было «спокойно», будь то хоть абсолютный, хоть действенный покой. Да, в этих словах можно увидеть некий негатив, который я мог неумышленно создать. Однако это не так. Если бы не существовало ВКП, у нас не существовало бы и общества (каким мы его имеем сейчас); так и была бы «война всех против всех», причем тотальная и безоговорочная. В конце концов, и коммунизм и анархизм Бакунина или Кропоткина, и социальные построения христианства – это миры, в которых у человека была бы одна только ВКП, без какого-то ни было проявления ВКС. И если перейти в метафизику, можно сказать, что если идеалом человечества является спокойное, мирное общество, то ВКП – истинная воля, впрочем, это уже отвлеченные размышления, не относящиеся к сути данной работы. Конкретное же сказано.

Отрицательное воздействие ВКП и ВКС

Под отрицательным воздействием как первичных, так и вторичных инстинктов я понимаю такие их чувства, которые неприятны для среднестатистического человека.

Как вы помните, в основу самого факта наличия ВКП и ВКС были положены ИА и ИБ, отрицательное воздействие которых, по определению, – это, соответственно, страх и злость. Потому, как то доказывать наличие этих чувств (когда как они сами основа) уже излишне. Но как-то конкретизировать, прояснить эти воздействия мы всё-таки можем.

Как и любой инстинкт, а ВКС все же относится к инстинктам, ВКС должна иметь и определенный механизм воздействия, и если уж данная воля фундирована в инстинкте агрессии, то механизмом воздействия она имеет злость с соответствующими градациями. Но здесь может возникнуть некое недоразумение, ведь я не обязательно должен быть зол, чтобы хотеть переспорить кого-то, в конце концов, скорее даже редко человек действительно испытывает злость как необходимое условие самоутверждения. Как раз таки если злость является обязательным стимулом (или ярость, ненависть), то это скорее говорит о психической патологии (невротизм), нежели о норме. Хотя и, безусловно, нельзя отрицать, что ненависть, злоба, неприязнь и т.д. являются стимулами как минимум к большей активации стремления к самоутверждению или даже к появлению оного (если я, например, хочу доказать кому-то, что в каком-то вопросе я лучше него).

Однако если мы вновь обратимся к животным, мы увидим похожую картину: хищник может нападать на жертву и не испытывать злости как таковой, хотя она и может появиться, если жертва окажется слишком активной и может даже со временем перейти в ярость. Т.е. существует и еще одна градация злости, более низкая. Впрочем, ясное дело, что злость – это уже достаточно сильное чувство и должна быть интенсивность слабее. Но как назвать такой уровень злости? Самое подходящее слово – раздражение. Первый этап чувства злости я буду называть раздражением. И это, пожалуй, не требует доказательств; эмпирика и так достаточно прозрачна.

В свою очередь, сильное чувство злости правомочно называть яростью. Так же здесь можно отметить такое чувство как ненависть, которое так же, по сути, есть злость (а точнее – раздражение), но уже по отношению к определённому, конкретному объекту. Иллюзию особенности данного чувства создаёт то, что предмет ненависти (образ сознания) ясен, отрицательное воздействие имеет только один вполне отчётливый образ, а потому не всё сознание захватывается этим отрицательным воздействием ВКС. Как следствие, чувство ненависти не так сильно и не мешает работе всего сознания, как это наблюдается при собственно раздражении или тем более злости. Хотя, очевидно, отчётливую границу между ненавистью и злостью провести невозможно. Если ненависть сильна, то она охватывает всё сознание и тогда уже можно говорить как о раздражении, так (даже) и о злости. И действительно, человек видя того, кого он ненавидит, со временем становится раздражительным и злым (хотя и не всегда; всё зависит от силы ненависти). При этом в обиходе принято применять такое чувство как ненависть только к человеку, но, на самом деле, это чувство распространяется на любой объект; ненавидеть можно и тот же холодильник. Впрочем, и это эмпирически вполне прозрачно.

Механизмом ВКП, раз уж эта воля проистекает из «инстинкта бегства», является также страх. Именно боязнь, страх перед психической травмой (а конечный итог всякого неприятного мне действия – это всегда психическая травма), способной возникнуть от неудачи или разочарования, и является тем внутренним стимулом, который заставляет человека «сидеть на месте».