Полное собрание сочинений. Том 3

Для меня давно прошло то время, когда я одинъ, расхаживая по комнат и размахивая руками, воображалъ себя героемъ, сразу убивающимъ безчисленное множество людей и получающимъ за это чинъ генерала и безсмертную славу. Меня занималъ только вопросъ: подъ вліяніемъ какого чувства р шается челов къ безъ видимой ⁹⁶пользы подвергать себя опасности и, что еще удивительн е, убивать себ подобныхъ? Мн всегда хот лось думать, что это д лается подъ вліяніемъ чувства злости; но нельзя предположить, чтобы вс воюющіе безпрестанно злились, и <чтобы объяснить постоянство этаго неестественнаго явленія> я долженъ былъ допустить чувства самосохраненія и долга <хотя кнесчастію весьма р дко встр чалъ его. Я не говорю о чувств самосохраненія, потому что, по моимъ понятіямъ, оно должно-бы было заставить каждаго прятаться, или б жать, а не драться.>

Что такое храбрость, это качество, уважаемое во вс хъ в кахъ и во вс хъ народахъ? Почему это хорошее качество, въ противуположность вс мъ другимъ, встр чается иногда у людей порочныхъ? Неужели храбрость есть только физическая способность хладнокровно переносить опасность и уважается ⁹⁷какъ большой ростъ и сильное сложеніе? Можно-ли назвать храбрымъ коня, который, боясь плети, отважно бросается подъ кручь, гд онъ разобьется? ребенка, который, боясь наказанія, см ло б житъ въ л съ, гд онъ заблудится, женщину, которая, боясь стыда, убиваетъ свое д тище и подвергается уголовному наказанію, челов ка, который изъ <страха общественнаго> тщеславія р шается убивать себ подобнаго и подвергается опасности быть убитымъ? —

Въ каждой опасности есть выборъ. Выборъ, сд ланный подъ вліяніемъ благороднаго или низкаго чувства, не есть-ли то, что должно называть храбростью или трусостью? — Вотъ вопросы и сомн иія, занимавшіе меня и для р шенія которыхъ <прі хавъ на Кавказъ> я нам ренъ былъ воспользоваться первымъ представившимся случаемъ побывать въ д л .

<Только т , которые испытали скуку въ маленькомъ укр пленіи, изъ котораго нельзя шагу выйдти, могутъ понять какъ> я обрадовался новости капитана и ⁹⁸закидалъ его вопросами: куда идутъ? на долго-ли? подъ чьимъ начальствомъ?

«Этаго, я вамъ скажу, отв чалъ мн капитанъ, не только нашъ братъ, ротный командиръ, а и самъ Полковникъ не знаетъ: прискакалъ вчера ночью Татаринъ отъ Генерала, привезъ приказъ, чтобы батальону выступать и взять двухъ-дневный провіянтъ, а куда? зач мъ? да надолго-ли? этаго, батюшка, не спрашиваютъ: вел но идти и идутъ».

«Да какже, перебилъ я, в дь вы сами говорите, что провіянта вел но взять на два дня, такъ стало быть и войска продержатъ не дол е...»

«Видно, что вы изъ Россіи, ⁹⁹съ самодовольной улыбкой сказалъ капитанъ, что-жъ такое, что провіянта на два дня взято, разв не бывало съ нами, что сухарей возьмутъ на 5 дней, а на пятый день отдаютъ приказъ, чтобы отъ однаго дня растянуть провіянтъ еще на 5 дней, а потомъ еще на 10 дней. И это бываетъ. Вотъ она-съ, кавказская служба-то какова!»

«Да какже-такъ?»

«Да также, лаконически отв чалъ капитанъ. А ежели хотите съ нами хать, то сов тую вамъ всякой провизіи взять побольше. Вещи ваши на мою повозку положить можно, <и челов ка даже взять можно».>

Я поблагодарилъ капитана.

«Да не забудьте теплое платье взять. Шуба у васъ есть?»

Я отв чалъ утвердительно.

«То-то, продолжалъ капитанъ, вы не смотрите на то, что зд сь жарко, въ горахъ теперь такіе холода бываютъ, что и въ трехъ шубахъ не согр ешься. Вотъ въ такомъ-то году тоже думали, что не надолго, нич мъ не запаслись...» и Капитанъ сталъ разсказывать уже давно изв стныя мн по его разсказамъ б дствія, претерп нныя имъ въ одномъ изъ самыхъ тяжелыхъ кавказскихъ походовъ. — Надававъ мн кучу наставленій и насказавъ пропасть страховъ о зд шнихъ походахъ, по привычк старых кавказцевъ пугать прі зжихъ, Капитанъ отправился домой. —

* № 8 (III ред.).

«Зач мъ вы зд сь служите?» спросилъ я.

«Надо же служить», отв чалъ онъ съ уб жденіемъ.

«Вы бы перешли въ Россію: тамъ-бы вы были ближе».

«Въ Россію? въ Россію?» повторилъ капитанъ, недов рчиво качая головой и грустно улыбаясь. «Зд сь я все еще на что нибудь да гожусь, а тамъ я посл дній офицеръ буду. Да и то сказать, двойное жалованье для нашего брата, б днаго челов ка, тоже что нибудь да значитъ».

«Неужели, Павелъ Ивановичъ, по вашей жизни вамъ бы недостало ординарнаго жалованья?» спросилъ я.

«А разв двойнаго достаетъ?» подхватилъ горячо Капитанъ, «посмотрите-ка на нашихъ офицеровъ: есть у кого грошъ м дный? Вс у маркитанта на книжку живутъ, вс въ долгу по уши. Вы говорите: по моей жизни.... что-жъ по моей жизни, вы думаете, у меня остается что нибудь отъ жалованья? Ни гроша! Вы не знаете еще зд шнихъ ц нъ; зд сь все въ три дорога...»

Капитанъ очень понравился мн посл этаго разговора — больше ч мъ понравился: я сталъ уважать его. —

Павелъ Ивановичь жилъ скупо: въ карты не игралъ, кутилъ р дко и курилъ простой табакъ — тютюнъ, который однако, неизв стно почему, называлъ не тютюнъ, a самброталическій табакъ<и находилъ весьма пріятнымъ>.