Полное собрание сочинений. Том 3

«Ахъ, канальи, в дь они ее убьютъ», сказалъ канитанъ, ударилъ плетью по лошади и поскакалъ къ солдату. «Не трогай ее!» закричалъ онъ. Но въ то-же самое время прыткій солдатъ доб жалъ до женщины, схватился за м шокъ, но она не выпустила его изъ рукъ. Солдатъ схватилъ ружье об ими руками и изъ вс хъ силъ ударилъ женщину въ спину. Она упала, на рубашк показалась кровь, и ребенокъ закричалъ. — Капитанъ бросилъ на землю папаху, молча схватилъ солдата за волосы и началъ бить его такъ, что я думалъ, — онъ убьетъ его; потомъ подошелъ къ женщин , повернулъ ее и когда увидалъ заплаканное лицо гологоловаго ребенка и прелестное бл дное лицо 18-ти л тней женщины, изо рта котораго текла кровь, бросился б жать къ своей лошади, с лъ верхомъ и поскакалъ прочь. Я вид лъ, что на глазахъ его были слезы. —

⁸⁷Карабинеръ, зач мъ ты это сд лалъ? Я вид лъ, какъ ты глупо улыбался, когда капитанъ билъ тебя по щекамъ. Ты недоум валъ, хорошо-ли ты сд лалъ или н тъ; ты думалъ, что капитанъ бьетъ тебя такъ по нраву, ты над ялся на подтвержденіе твоихъ товарищей. — Я знаю тебя. — Когда ты вернешься въ Штабъ и усядешься въ швальню, скрестивъ ноги, ты самодовольно улыбнешься, слушая разсказъ товарищей о своей удали, и прибавишь, можетъ быть, насм шку надъ капитаномъ, который билъ тебя. Но вспомни о солдатк Анись , которая держитъ постоялый дворъ въ Т. губерніи, о мальчишк — солдатскомъ сын — Алешк , котораго ты оставилъ на рукахъ Анисьи и прощаясь съ которымъ ты засм ялся, махнувъ рукою, для того только, чтобы не расплакаться. Что бы ты сказалъ, ежели-бы буяны-фабричные, ус вшись за прилавкомъ, съ пьяна стали бы бранить твою хозяйку и потомъ бы ударили ее и м дной кружкой пустили-бы въ голову Алешки? — Какъ-бы это понравилось теб ? — Можетъ быть, теб въ голову не можетъ войдти такое сравненіе; ты говоришь: «бусурмане». — Пускай бусурмане; но пов рь мн , придетъ время, когда ты будешь дряхлый, убогій, отставный солдатъ, и конецъ твой ужъ будетъ близко. Анисья поб житъ за батюшкой. Батюшка придетъ, а теб ужъ подъ горло подступитъ, спроситъ, гр шенъ-ли противъ 6-й запов ди? «Гр шенъ, батюшка», скажешь ты съ глубокимъ вздохомъ, въ душ твоей вдругъ проснется воспоминаніе о бусурманк , и въ воображеніи ясно нарисуется ужасная картинка: потухшіе глаза, тонкая струйка алой крови и глубокая рана въ спин подъ синей рубахой, мутные глаза съ невыразимымъ отчаяніемъ вперятся въ твои, гололобый д тенышъ съ ужасомъ будетъ указывать на тебя, и голосъ сов сти не слышно, но внятно скажетъ теб страшное слово. — Что-то больно, больно ущемитъ тебя въ сердц , посл днія и первыя слезы потекутъ по твоему кирпичному израненному лицу. Но ужъ поздно: не помогутъ и слезы раскаянія, холодъ смерти обниметъ [?] тебя. — Мн жалко тебя, карабинеръ.

Когда уже все было разрушено и уничтожено въ аул , Генералъ приказалъ приготовиться къ отступленію и по халъ впередъ. Опять тотъ-же порядокъ — ц пи по сторонамъ, Генералъ съ улыбкой и свитой въ середин . Но непріятель усилился и д йствовалъ см л е. Пули летали съ об ихъ сторонъ. Однако Генералъ держалъ себя такъ, какъ долженъ держать начальникъ, подающій прим ръ мужества и храбрости. Онъ халъ съ п[олковникомъ] и небрежно разговаривалъ съ нимъ. Полковникъ былъ ни дать ни взять англичанинъ: кровный гн дой, скаковый жеребецъ, англ[ійское] с дло съ необыкновенными стременами, ноги впередъ, припригивая, ботфорты, б лыя панталоны, б лый жилетъ, который вид нъ изъ подъ разстегнутаго военнаго сертука, и куча брелоковъ, манжеты, воротнички, огромные рыжія бакенбарды; и во всемъ этомъ чистота необыкновенная. Словомъ — британецъ совершенный, особенно, ежели снять съ него военный сюртукъ и попаху. —

«Вы пойдете въ авангард , п[олковникъ]», сказалъ ему Генералъ, наклоняясь и съ любезной улыбкой. —

«Слушаю», сказалъ полковникъ, приставляя руку къ попах ; и потом прибавилъ по-французски: «Вы меня обижаете, Генералъ — ни раза не дадите арьергарда. On dirait que vous me boudez». ⁸⁸

— В дь вы знаете, что К[нягиня] ни за что не проститъ мн , ежели вы будете ранены. Одно, ч мъ я могу оправдаться, это тоже быть раненнымъ. —

— И точно, вы не бережете себя, Генералъ.

— Ежели меня убьютъ, то я ув ренъ, вы первый поднимете меня; и я васъ» —

Полковникъ съ сіяющей улыбкой наклонился и пробормоталъ что-то.

«Какіе милые рыцари», подумалъ я. Надо зам тить, что такой любезный разговоръ происходилъ на ходу и подъ сильнымъ огнемъ непріятеля. Не далеко отъ насъ поранили н сколько солдатъ, и когда провозили однаго изъ нихъ, раненнаго въ шею и кричавшаго изъ вс хъ силъ, и когда молодой подп[олковникъ?], который былъ въ свит Генерала, съ участіемъ взглянулъ на него и, обратившись къ другимъ, невольно вымолвилъ: какой ужасъ, Генералъ въ середин разговора взглянулъ на него такъ.

..... — Вот это мужество!

Про хавъ саженъ 200 и вы хавъ изъ подъ непр[іятельскаго] огня, Генералъ сл зъ съ лошади и в л лъ готовить закуску. Офицеры сд лали тоже. А[дъютантъ] с глянцевитымъ лицомъ, нахмурившись, легъ въ сторон .