Полное собрание сочинений. Том 12. Ключи от Волги

— Осенью тот, лесной, приспособился кур воровать, — улыбается стоящий рядом со мной Нечаев. — Таскает, а я радуюсь. Что куры? Кур, сколько надо, столько и разведем. А филин — редкость. Есть государства в Европе — на всю территорию — ни одной такой птицы. А тут шесть пар, дюжина филинов! Представляете, — Нечаев делает паузу: понимаю ли, что значит двенадцать филинов на клочке степной территории? — и продолжает: — Однажды видел: филин днем на лету встречным курсом схватил ворону.

Но это редкостный случай. Они охотятся ночью и тут благоденствуют на зайчатине. А куры…

Дураком надо быть, чтобы мимо такой добычи лететь. Вот поглядите…

Луч фонаря упирается в ветки тополя у сарая.

На ветках рядком, вобрав головы в перья, сладко спят куры.

— В сарай не загонишь. Привыкли, как дикари, — на ветках. Ну филин их и шерстил.

Борис Алексеевич Нечаев.

У-у-ух! — кричит сидящий с поврежденным крылом затворник, и сейчас же из леса, из темноты, — ответ. Поет соловей, монотонно, с долгими перерывами ухает выпь. На свет фонаря прилетела мохнатая бабочка. Нечаев стоит на крылечке с непокрытой седой головой.

Мы давно собирались увидеться тут, на Донце.

И я чувствую, как он счастлив: все, о чем говорилось при городских встречах, было перед глазами и даже сейчас вот, ночью, заявляло о себе множеством голосов.

— Ковчег на Донце…

— Ну! — радостно, с доверчивостью ребенка соглашается седой человек. — А я вроде старика Ноя, только без бороды.

Ростовская область — не край земли. И места для всего, что именуется словом «Природа», тут осталось немного — сплошь распаханный чернозем, шахты, трубы заводов, дороги, станицы, города, хутора, пристани — таков открытый ветрам и глазу равнинный пейзаж.

Усть-Донецкий район — самая середина большой хозяйственной территории, и по всем показателям район еще и самый передовой в области.

Тут берут от земли все, что она может дать. И поразительно, именно тут (место слияния Северского Донца с Доном) расцвел очаг жизни, вызывающий восхищение. Это не заповедник — сбереженный и теперь охраняемый угол природы.

Это природа, воссозданная человеком и им управляемая по законам, уже открытым и тут открываемым. И совсем уже поразительно то, что создали этот очаг охотники, люди, которых мы привыкли клеймить как злостных врагов природы. (Забывая, впрочем, что Аксаков, Тургенев, Пришвин были охотниками.)

С чего началось? Нечаев: «В 1967 году я проехал по этим местам и за день выпугнул одного зайца… И все же подумал: развести зайцев тут можно».

Зайцы когда-то водились повсюду и в изобилии. Но, с одной стороны, охотник (бескультурный, алчный и безответственный человек с ружьем действительно враг природы), с другой стороны, большие массивы распашек, лишающие полевого зверя убежищ, а главным образом матушка химия извела русака. Смешно сказать, стали зайцев для расселения покупать за границей. И сколько б, вы думали, стоит заяц? Корреспондент «Комсомольской правды» Андрей Крушинский писал, помню, из Чехословакии: «Продажная стоимость одного зайца такова, что на эти деньги можно купить 100 килограммов апельсинов или 30 кг свинины».

Мысли о разведении зайцев у себя дома возникали, конечно, но мало кто верил в успех: «В наших условиях? Нечего даже и браться».

А Нечаев сказал: «Нет, можно». «Ну давай, давай, обожгись…» И получил охотовед Нечаев для начала финский дощатый домик, старенький мотоцикл, две лошади, круглую печать «Нижнекундрюченское охотхозяйство» и с молодой женой-учительницей переехал на берег Северского Донца.

Через два года жизни в лесу жена сказала: «Боря, или я, или зайцы». Нечаев: «И остался я с зайцами».

От всего, с чем столкнулся охотовед, в волосах у него завелась седина, однако и зайцы густо забегали. В письме, полученном от Нечаева в 70-м году, читаю: «Приезжай поглядеть — прибегают прямо к порогу, весь двор истоптали». И скоро тесно уже стало зайцам в угодьях на Донце, пошел русак на продажу.

Каждый год, как только выпадет снег, станичные ребятишки помогают Нечаеву ловить русаков. Сетка, загон… И вот уже грузовики с зайцами уезжают в Орловскую, Курскую, Воронежскую, Тамбовскую, Саратовскую области, на Кавказ, Украину. Каждый год — полторы-две тысячи зайцев.

Таков урожай земли, которая в это же время служит и пастбищем для скота, и полем для хлеба, и где ведется лесное хозяйство.