Полное собрание сочинений. Том 1

– У меня такое ощущение,– Игорь Сергеевич усмехнулся, от чего его лицо приняло ужасающее выражение,– что если даже мне эти ноги будут отрезать, я всё равно не проснусь.

– Игорёк, бросай это дело.

– Не брошу, иначе я и часа не пролежу, усну.

– Я не о том?

– А о чём?

– Ты что, совсем ничего не понимаешь?

– Знаешь, мне сейчас на всё наплевать, я полночи пытался писать, я спать хочу.

– Эта твоя писанина…

– Я никогда не сдамся, никогда не продам свою свободу, никогда, никогда…

– Совсем ты, что ли?

– Осталось совсем чуть-чуть. Хотя за эту неделю я главу так и не написал, мне же с того четверга дозу увеличили, так что придётся мне за эти две ночи в любом случае дописать, иначе всё, это равносильно поражению.

– Как хоть ты ещё вообще думать можешь?

– Вот так и мучаюсь.

– Игорёк, бросай пока не поздно.

– Уже поздно. Сдаваться перед решающим сражением глупо.

– Ты же уже не рассказ пишешь, а набор слов. Я читал твою последнюю главу, там же ничего не поймёшь, а раз тебе дозу ещё увеличили, у-у, представляю, что там будет.

– Эй, вы двое, поторапливайтесь.

Славик встал и взял полотенце.

– Потом поговорим.

Игорь Сергеевич не счёл нужным отвечать и, взяв полотенце, поплёлся следом.

Из душа они вышли первыми. Игорь Сергеевич даже спины не намочил.

Они снова сели на лавку.

Славик более или менее обтёр голову и обвязался полотенцем.

– Эх, Игорёк, Игорёк.

Игорь Сергеевич вздохнул и опустил голову.

– Я не знаю, что мне делать, я…

– Ничего.

– …должен дописать эту главу. И осталось-то… Раньше бы я это за несколько часов бы написал, а сейчас… Это мне нужно обе эти ночи не спать, не расслабляться, не останавливаться…

– По-моему ничего ты не напишешь, это нереально, так что бросай. Скажи Эдуардычу, что больше ничего не будешь писать, хоть крыша не съедет.

– Это он тебя попросил покапать мне на мозги?

– Ты же знаешь, я никогда не поддерживал этой идеи, мне тебя жалко.

– Нечего меня жалеть.

– Скажи Эдуардычу…

– Никогда. Пусть я проиграю, но сам я не сдамся.

– Игорёк, да подумай ты!

– Нет.

Они на некоторое время замолчали.

– Если я допишу, ты сможешь передать?

– Честно говоря, вряд ли. Эдуардыч на днях всем намекнул, что если хоть кто-нибудь передаст рукопись, то небезызвестная тебе процедура ему обеспечена.

– Скотина.

– Вот так-то.

– Что же тогда делать?

– Я придумал тут кое-что.

– И что же?

– Василёк всегда заворачивает всякие там пустые банки в газету, суну в какую-нибудь банку твою рукопись, а его мать найдёт, уж она-то точно отдаст.

– Хорошая мысль.

– Вот только надо, чтобы Василёк не заметил, да и мать его вдруг не развернёт их, а решит выкинуть, что тогда?

– Тогда всё.

– Но так я передать уже ничего не смогу.

– Значит, делай, как придумал, больше ничего не остаётся.

– Попробую,– Славик усмехнулся.– Такие хитрости начались… Вот уж действительно, голь на выдумки хитра.

Игорь Сергеевич начал одеваться.

– Последняя глава. Неужели не допишу? Я и так её уже совершенно безбожно урезал, неужели? Неужели?

– Уж извини, но что-то мне не верится, что ты сможешь под аминазином не спать две ночи.

– Ты не представляешь, как злость придаёт силы. Даже иногда возникает такое состояние… Кажется, что сознание куда-то исчезло, пишешь сам не знаешь что, одни чувства и только злость ещё теплится, злость даёт жить.

– Боюсь, что крыша у тебя уже съехала.

– Это неважно, важно только то, допишу я, или нет. Я должен, понимаешь? Должен.

– Собирайтесь живей.

Славик оделся, Игорь Сергеевич тоже.

– Ну, всё – пора.

– Только передай, обязательно передай.

– Я же сказал, постараюсь.

– Постарайся.

Они встали и пошли к двери.

– Какой же ты всё-таки упёртый.

– Упёртый… Может быть и так.

Они вышли.

– Ну, всё, до скорого. Уж не знаю, победителем я увижу тебя или побеждённым.

– Всё зависит от этих двух ночей, смогу ли я?

Славик молчал.

– Смогу ли?– повторил он тише и вздохнул.

Славик уловил в этом вздохе какую-то безнадёжность, но доказывать ничего не стал, так как понял, что это всё равно бесполезно.

Они попрощались и разошлись по своим палатам.

Глава 7

Игорь Сергеевич всё-таки смог.

«Ну, вот, наконец, и вышел новый роман Игоря Сергеевича Кузнецова. Не побоюсь назвать его шедевром, ни в какое сравнение с его прошлыми работами…»– гласил один критик.

«…Эта книга не будет годами валяться на полках, как все его прошлые книги…»– гласил другой.

«Я не верю, что такую вещь мог написать И. С. Кузнецов. Уже сейчас можно сказать, что этот роман станет культовым…»

И так далее, и тому подобное.

Даже Анатолий Андреевич не удержался от похвалы.

«Не ожидал,– писал он,– что И.С. Кузнецов напишет хоть когда-нибудь стоящую вещь, а тем более такую вещь. Давненько я не читал с таким удовольствием.

Что особенного в этом романе? Особенностью этого романа является вовсе даже и не сюжет, и не стиль изложения, а какие-то потрясающие чувства, вложенные в эту книгу. Роман, как-то незаметно и ненавязчиво пропитан ненавистью и, в тоже время, жалостью, болью, гордостью… В каждой строчке чувствуется что-то, что ещё и не каждому дано понять, что-то не отсюда, что-то необъяснимое, но обладающее огромной энергией. Прежде у Игоря Сергеевича ничего подобного не было.