Полное собрание сочинений. Том 1

– Да, Евгений Алексеевич, им всё рассказали? Дабы привлечь общественное внимание к данной проблеме.

– Может быть, и так.

– Ну, теперь журналисты Эдуардыча доконают.

– Да ничего они не доконают. Домой не сунутся, а сюда просто так не проберёшься, да и отговорки всегда можно найти. Так что грош цена всем этим статьям, разве только то, что эта история станет известной,– и снова Игорь Сергеевич улыбнулся.

– Да, популярностью ты теперь обеспечен.

Они замолчали и задумались каждый о своём.

На лице Игоря Сергеевича появилась злорадная улыбка.

– Позвонил?

– Позвонил.

– Я вижу, всё как обычно.

– Ага,– Игорь Сергеевич завалился на койку.

– И не надоело тебе ещё звонить этому Льву Абрамовичу?

– А что поделать? Другого пути нет.

– Хм, даже интересно, если он такой крутой, что же ты тогда уже вторую неделю торчишь здесь?

– Говорит, договориться сложно.

– Что-то мне в это не очень верится.

– Ты это к чему?

– Что-то здесь не так.

– А…

– Гля!– в палату вошёл сияющий от счастья Митяй и протянул Славику какую-то газету.

– И что же тут?

– Ты посмотри, посмотри, седьмая страница.

Славик открыл газету на нужной странице. Он прочёл заголовок.

– «Назад в семидесятые».

– Про что?

Славик прочитал пару абзацев.

– Игорёк, да здесь про тебя,– заулыбался он.

– Неужели?

– Честное слово,– Славик читал дальше.– Всё, весь твой творческий путь.

Игорь Сергеевич улыбнулся.

– Творческий путь,– мечтательно протянул он,– красиво.

– Довольно-таки злая статья, я имею в виду по отношению к власти.

– Это правильно.

– Ты здесь прям герой какой-то.

– Да?

– Мол, ты всю жизнь боролся с произволом власти, за что тебя и упекли сюда.

– Бред,– усмехнулся Игорь Сергеевич.– Во-первых я боролся не с произволом, а с властью как таковой, а во-вторых… да и не боролся я по существу, так… А вот насчёт того, что положили сюда– это верно написано.

– И то хорошо, хоть какая-то доля правды.

– Ну не совсем,– Игорь Сергеевич задумался.– Там масштаб всей моей жизни, всего моего творчества, а на самом деле нужно брать масштаб одного дня. Просто я очень не понравился некоторым людям, не понравились ментам мои речи, вот они заодно с тем Семёновым и Эдуардычем упекли меня сюда.

– Вот молчал бы, не был бы здесь.

– Это точно.

– Язык мой– враг мой.

– Но я не жалею, что тогда высказал всё, что думаю. Если бы у меня сейчас была вторая возможность, я бы и говорил, и делал всё то же самое.

– Значит, ты и правда больной.

– Если все будут молчать, в кого мы превратимся?

– В счастливых людей.

– Нет, в рабов.

– Какая разница, если господин не виден?

– Это, по-твоему, счастливыми могут быть только рабы?

– Нет, конечно, господа их тоже могут быть счастливыми. Поэтому и становится сейчас всё больше самоубийств и депрессий, потому что ни рабов, ни господ больше нет.

– Счастье может быть только в свободе.

– А свобода, это когда одни рабы, или одни господа?

– Господа, конечно же, но господа самих себя.

– Господин ничего уже не господин.

– Почему ничего? Он господин своего Я.

– А зачем оно ему при свободе нужно? Зачем «Я», когда всё есть, когда не к чему стремиться?

– Чушь.

– Не чушь. Вот где-нибудь в США уже близки к этому идеалу, по крайней мере, в том плане, что всё есть, поэтому там и психологов посещают чаще, чем зубных врачей; некуда направлять своё Я, свою энергию.

– Ты не прав. Когда ты свободен, когда на тебя никто не давит, ничего не нужно искать и добывать, ты наедине сам с собой, только тогда ты и обретаешь самого себя.

– «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой».

– Я об этом думал. Но это война, а на войне нельзя быть свободным.

– Можно, если война всех против всех.

– Такая война может продлиться не больше пяти минут, пока не встретятся двое старых знакомых.

Славик хотел было ещё что-то сказать, но передумал.

– Ладно,– он махнул рукой.– Не хочу спорить, у нас слишком разные фундаменты.

Игорь Сергеевич кивнул и тоже замолчал.

Славик снова принялся за чтение, но уже через несколько минут отбросил газету.

– Бесит меня такая напыщенность.

– От этого никуда не денешься, иначе читать не будут.

– Тоже верно.

Славик потянулся.

– Ну и как тебе вкус славы?

– Никак. Здесь я её не ощущаю.

– Зато когда выйдешь…

– Я уж и не надеюсь,– Игорь Сергеевич сразу помрачнел.

Славик понял, что зря он это говорил.

– Да ладно тебе, не раскисай. Могло бы быть и хуже.

– Куда уж ещё?

– Всегда может быть хуже.

Игорь Сергеевич усмехнулся.

– Извини, но меня это не обнадёживает.

– Зато на свободе теперь…

– На свободе…

– Знаменитость, миллионером, наверное, станешь.

– Прямо уж таки и миллионером.

– Наверняка ты сейчас один из самых покупаемых авторов в России.

– Вот уж никогда не думал, что стану известным благодаря психушке, благодаря власти, с которой я всё время и боролся.

– В жизни всякое бывает.

– Ага,– вздохнул Игорь Сергеевич.

– Как ты думаешь, когда ты выпишешься, сколько будет на твоём счету?

– Не так много, как тебе кажется. Большая часть идёт издателю.

– Это Льву Абрамовичу, что ли?

– Ему,– Игорь Сергеевич усмехнулся.– Вовремя меня положили, у меня ж буквально только что новая книга вышла.

– Нагреется он на тебе теперь.