Я не знаю, с каких порЭта песенка началась —Не по ней ли шуршит вор,Комариный звенит князь?Я хотел бы ни о чемЕще раз поговорить,Прошуршать спичкой, плечомРастолкать ночь — разбудить.Раскидать бы за стогом стогШапку воздуха, что томит.Распороть, разорвать мешок,В котором тмин зашит.Чтобы розовой крови связь,Этих сухоньких трав звон,Уворованная, нашласьЧерез век, сеновал, сон.1922
* * *
Я по лесенке приставнойЛез на всклоченный сеновал, —Я дышал звезд млечных трухой,Колтуном пространства дышал.И подумал: зачем будитьУдлиненных звучаний рой,В этой вечной склоке ловитьЭолийский чудесный строй?Звезд в ковше Медведицы семь.Добрых чувств на земле пять.Набухает, звенит темь,И растет, и звенит опять.Распряженный огромный возПоперек вселенной торчит.Сеновала древний хаосЗащекочет, запорошит...Не своей чешуей шуршим,Против шерсти мира поем,Лиру строим, словно спешимОбрасти косматым руном.Из гнезда упавших щегловКосари приносят назад —Из горящих вырвусь рядовИ вернусь в родной звукоряд.Чтобы розовой крови связьИ травы сухорукий звонРаспростились: одна — скрепясь,А другая — в заумный сон.1922
* * *
Ветер нам утешенье принес,И в лазури почуяли мыАссирийские крылья стрекоз,Переборы коленчатой тьмы.И военной грозой потемнелНижний слой помраченных небес,Шестируких летающих телСлюдяной перепончатый лес.Есть в лазури слепой уголок,И в блаженные полдни всегда,Как сгустившейся ночи намек,Роковая трепещет звезда.И, с трудом пробиваясь вперед,В чешуе искалеченных крыл,Под высокую руку беретПобежденную твердь Азраил.1922
МОСКОВСКИЙ ДОЖДИК
Он подает куда как скупоСвой воробьиный холодок —Немного нам, немного купам,Немного вишням на лоток.И в темноте растет кипенье —Чаинок легкая возня, —Как бы воздушный муравейникПирует в темных зеленях;И свежих капель виноградникЗашевелился в мураве, —Как будто холода рассадникОткрылся в лапчатой Москве!1922