Полночный злодей

Сердце его билось так отчаянно, что, казалось, вот-вот разорвется. Роган подождал, пока она медленно приподнялась над ним. В нем, как эхо, отозвался вздох Габриэль, когда она схватила его плоть дрожащей рукой и, опустившись на него всем своим телом, допустила внутрь.

Изумление… восхищение… радость! Самые возвышенные чувства переполняли его! Он парил! Исступленный порыв Габриэль зажег в нем еще больший восторг, едва он шевельнулся у нее внутри. Любовный ритм становился все быстрее, он почувствовал, что решительный момент приближается, когда она ответила на его стенание и слилась с ним в бурном экстазе, увенчавшем их любовные ласки.

Влага взаимной страсти связала их. Еще какое-то время Габриэль неподвижно лежала на Рогане. Его руки отказывались разжаться, и он прижимал ее, бездыханную, к себе.

Габриэль — возлюбленная как раз для него — кремень, от которого он воспламеняется. Она его, и только его… даже если всего лишь на миг. Эта мысль отрезвила Рогана, но объятия не стали слабее, хотя момент страсти был позади.

Габриэль — и сокровище, и мука. Его страсть, его любовь.

Да, его любовь.

О Боже… что он наделал?

Габриэль постепенно стряхивала с себя сон. За дверью каюты звуки утренней суеты становились все отчетливее. Глаза оставались полузакрытыми, и перед нею как живые вставали картины наполненной страстью ночи. Она пошарила рукой рядом с собой на койке, и глаза тут же распахнулись — кровать была пуста.

Разочарование, смешанное с неуверенностью, заполнило юную женщину, когда она огляделась вокруг. Роган ушел. Он даже не разбудил ее, чтобы попрощаться.

Лицо ее вспыхнуло. Распутница, показавшая товар лицом в умелых руках Рогана… Габриэль с трудом перевела дыхание. Смешение чувств было почти болезненным.

Она его любила. О Господи… любила.

При звуке шагов за дверью ее сердце дрогнуло.

— Мадемуазель Дюбэй…

Бертран. Она натянула одеяло на свое нагое тело и неуверенно откликнулась:

— Да?

— Не хотите подняться сейчас на верхнюю палубу?

Она вздрогнула. Неужели сейчас уже так поздно? Ее жар еще усилился, когда она ответила:

— Если вы вернетесь через несколько минут. Услышав удаляющиеся шаги Бертрана, Габриэль спрыгнула с постели, подбежала к умывальнику… и дурные предчувствия постепенно нахлынули на нее.

Роган — Рапас: кто из них встретит ее? Руки ее, протянутые к бачку с водой, дрожали.

Жерар спокойно прикрыл дверь маленького домика Манон и вышел на улицу. Несколько натянутая улыбка кривила его губы, когда он, поправив галстук и одернув костюм, влился в утреннее уличное оживление.

Его улыбка под кокетливым взглядом проходившей мимо девушки стала шире, но Пуантро тут же выбросил ее из головы, целиком отдавшись мыслям о женщине, которую он только что оставил спящей. Он испытывал полное удовлетворение.

В течение всей ночи, несмотря на ее очевидную усталость от его пламенного внимания, он не оставил Манон в покое ни на минуту. Он позволил себе маленькие шалости, испещрив ее белую кожу небольшими кровоподтеками, и был уверен, что она станет убеждать себя, будто эти отметины оставлены им в порыве страсти. Он вернется сегодня вечером и будет приходить каждый вечер, пока Габриэль не возвратится к нему. Он не даст Манон возможности обвинить его в невнимании.

А тем временем…

Губы Пуантро сжались.

Да, тем временем…

Море с утра было беспокойным, и ветер крепчал. Темнеющее небо не предвещало ничего хорошего. Начинался шторм.

Роган сосредоточенно глядел на матроса, спускавшего ванты после закрепления свободного паруса. Парень ступил на палубу и повернулся к капитану. Роган кивнул, показывая, что работа выполнена хорошо, и мысли тут же вернулись к тем двоим, что прогуливались перед его глазами по верхней палубе.

Роган нахмурился. Ему припомнилась встреча с Бертраном сегодня утром при первом проблеске зари, когда он вышел из каюты Габриэль в коридор. На изуродованном лице можно было прочесть очевидное выражение неодобрения, и Роган был поражен силой своего гнева, вызванного предположениями Бертрана.

Прежде, когда Габриэль устраивала ему одну яростную сцену за другой, он отказывался признать, что она была ранима, беззащитна и невиновна в преступлениях своего отца, о которых не ведала. Теперь же он использовал преимущества своего положения, своей власти, прекрасно понимая, что никто не заставит его изменить намеченный план действий. Он также знал, что, уничтожив Пуантро, он заслужит ненависть Габриэль и разрушит ее будущее.

Тем не менее он отнял у нее невинность, овладев ею и порыве любовной страсти, и теперь она оказалась в двусмысленном положении, совершенно не подготовленная к тому, что ожидало ее впереди.

Он поддался своему желанию, не задумавшись о последствиях. И еще он допустил ошибку в своих суждениях, которую не имеет права повторить.

Неожиданно Габриэль взглянула на него, и Роган нахмурился еще больше. У него не было выбора. Он должен был сделать решительный шаг.

Внутренняя боль еще больше усилилась. Он повернулся к Габриэль спиной и стал внимательно смотреть на море.

Значит, все кончено.