Полночный путь

— Правда… — Серик потупился, но тут же вскинул голову: — Этого Бренка я не первый раз на торжище увидел. Он за день до этого приходил к брату меч заказать. Да так расхвастался, будто они весь Киев запугали, что у меня уже тогда руки чесались ему бока намять. А в ту же ночь, прямо возле нашего двора, четверо Рюриковых дружинников, чуть купца не зарезали. Хорошо, я на дворе спал; услышал, заступился, да и народ на шум поднялся. Жалко, не догнали. Шибко уж быстро бегают…

— Опознать их сможешь? — спросил деловито князь.

— Вряд ли… Ночи-то безлунные стоят…

Роман прошелся вдоль нижней ступеньки, заложив руки за спину, повернулся к купцам, спросил:

— Ну, а вы-то чего буяните?

Старший пожал плечами, проговорил:

— А мы и не буянили. Мы хорошо поторговали, расторговали весь товар, и сегодня утром собирались отплыть до Новгорода, чтобы по санному пути успеть сходить за мягкой рухлядью. Ну, как водится, зашли в корчму, отведать франкского вина. Когда еще доведется?.. Там вот эти три доблестных витязя пировали. Потом ввалилась дюжина дружинников, они привязались к парням. Ну, как нам было не вмешаться? Дюжина против троих… Вот так и завязалась первая драка. А вторую мы и не помним. С непривычки франкское вино в голову бьет не хуже чекана…

Роман медленно выговорил:

— Послушай, Рюрик Ростиславович, не я у тебя в гостях, а ты ко мне в гости навязался. Уйми своих дружинников, а не то дождешься веча. Киевляне долго терпят, зато скоры на расправу… Или, может, объявим суд божий? Семеро этих, против семерых любых твоих бойцов?..

— Ладно, нечего тут судить… — угрюмо пробурчал Рюрик. — Не будут больше буйствовать…

Когда вышли с княжьего двора, машинально пошли вместе по улице, Шарап спросил:

— А чего это вас так чудно зовут? Первый, Второй, Третий и Четвертый?

— А потому, что мы всегда вместе, — проговорил Первый, раздумчиво почесывая затылок.

Четвертый проговорил:

— А што, хорошие люди? Можно и еще в такой компании попить франкского вина…

Шарап сказал медленно:

— Верная мысль…

И они целеустремленно зашагали к корчме. Корчмарь при виде их задрожал, воскликнул:

— Вам и княжий правеж нипочем?!

Вместо ответа, Первый вскричал:

— Жбан вина на стол, для почину!..

— Только, ради Христа, не буяньте! — взвыл корчмарь.

Четвертый захохотал:

— Чего ты ноешь? Сполна тебе вчера заплатили. И сегодня заплатим, коли доведется…

Разлили по первой, выпили, Шарап пробормотал задумчиво:

— Кто ж вчера троих гридней приложил?.. Ей-богу, бил не насмерть…

Первый сказал:

— А чего гадать? Это у Серика рука такая тяжелая. Помните, как он заводилу уложил? С одного удара…

— А что, вполне возможно… — пробормотал Шарап. — Мы-то люди привычные, да и мечами машем подольше Серика…

Серик проговорил:

— Не было крови на моем мече!

Все переглянулись, Первый медленно выговорил:

— На наших тоже не было…

Шарап протянул:

— Ба-а… сотник Гнездило обмыл мечи… Его Гнездилой прозвали, еще в десятниках — он за своих горой стоял. Я ж с ним вместе начинал, в одном десятке были. А потом ему подфартило в десятники проскочить, а мне нет. Если бы тогда проскочил — может, так бы и задержался в дружинниках…

Разливая из жбана по второй чаше, Первый спросил:

— Шарап, вчера как-то не до того было, а сегодня любопытно стало; чем вы промышляете? По виду воины, а в дружине не состоите?..

Шарап пожал плечами:

— Да так, помаленьку торгуем в поле половецком…

— Та-ак… — купцы понимающе переглянулись, Первый продолжал: — Мы по весне в Сурож пойдем, товара много будет. Нам охрана потребуется… Пойдете с нами? Мы хорошо заплатим… Да и на стороне можно будет подработать…

Звяга засмеялся:

— Вот и я подумал, не простые вы купцы…

— Э-э… дело житейское… Половцы всю торговлю держат; от моря до моря, и дальше, вплоть до Индии и страны серов. Русских купцов дальше Сурожа не пускают. А мы б тоже не дураки, за шелками ходить… Думаете, из-за чего, нас мир с половцами не берет? Да все из-за этого, не пускают они нас самих торговать в Индию…

На сей раз остановились на одном жбане. Сговорились весной встретиться и разошлись. Купцы отправились к пристани, где у них уже стояли загруженные ладьи, а троица друзей разошлась по домам.

Когда Серик пришел домой, Батута в кузне стучал молотком, в промежутках ухал тяжелый молот; видать вернулся молотобоец Ярец. Серик заглянул в кузню. Черный, огромный Ярец, весь мокрый от пота, махал молотом, ощерившись, будто мечом рубил лютого врага. Серик покрутился по кузне, раздумывая, к чему бы приложить руки? То ли из лука пойти пострелять, то ли из самострела?

Батута сунул в горн заготовку меча, проговорил:

— Наслышан про твои подвиги… Это ж надо, за один вечер столько учинить… Отец не был таким буйным… — пошевеливая клещами заготовку, Батута выговорил: — Возьми мой кошель, сходи на берег и пригляди сруб для избы, да и привези сразу. Ярец нынче семейный, не гоже ему с подмастерьями гужеваться…

Серик похвастался:

— А я князю твой меч показал… Князь похвалил; сказал — добрый меч…

— Ну, Бог даст, князь меч закажет, да его бояре… Вот и стану я знаменитее Фиряка… А вот ты только драками знаменит…