Полночная злодейка

Габриэль слышалось, как Рей проговорила эти слова. Клара… Может, это та особа, к которой возвратится Рей, когда Габриэль вернётся назад к отцу? Но и не такая мысль причиняла девушке боль и вселяла неуверенность. Габриэль наблюдала вокруг молчание в работе, испытывая всё большее мешканье. Сам факт похищения Габриэль, беспредельная преданность всех пиратов делу Рей и та непреклонность, которую Габриэль сумела увидеть в очах каждого пирата из бригады, – всё вынуждало призадуматься: что же такое сотворил отец Габриэль, чтобы заслужить такую ненависть? Внезапно до девушки дошло, в каком направлении она мыслит, и Габриэль мигом выкинула раздумья из головы. Что Габриэль вообразила?! Не мог папа совершить преступление, которое вызвало настолько непогасимую враждебность! Тут какая-то ошибка. Ничего иного и быть не может.

Габриэль проследила за взором Берты и Портерием до самого берега, и вдруг поняла, что в любом случае опасная игра, затеянная сейчас, будет доведена до конца. У Габриэль не было сомнений, что папа заплатит любой выкуп и выполнит любые условия. Габриэль вернут отцу. И тогда девушка прикладёт все усилия, чтобы расставить все точки над <>.

… Я в скором времени повидаюсь с ней…

Горло Габриэль сдавила боль и она поспешила к ближайшим ступеням. Спустя миг девушка исчезла в каюте.

***

– Я говорю вам, вы будете проклинать тот день. – Мария ещё говорила, когда Марсела обернулась к ней, и служанка невольно отступила.

Горничная замерла с расчёской в руках, когда Марсела зашипела:

– Я говорю – перестань! Я не хочу больше выслушивать твои глупости! Жерому жаль, что он расстраивал меня раньше, и я опять подпустила его к себе!

Мария промолчала. Служанка готова была отдать себя в жертву, чтобы оградить свою любимую Марселу от любых проблем. День начался скверно. Пуанти утром ушёл по непонятным неотлагательным делам. Когда Марсела спросила, куда он идёт, Жером лишь кинул на любовницу яростный взор. Марсела целый день места себе не находила, всё время размышляя о том, что опять прогневала любовника, к этому стало сильнее физическое недомогание из-за беременности, которую утаивать ежедневно уже всё труднее и труднее.

Поскольку в любое мгновение Жером мог вернуться, напряжение становилось лишь болезненнее. Мария строго сжала челюсти.

Горничная ненавидела этого грубого мужчину, который получал наслаждение от слёз, стоявшие в очах милой Марселы. Мария догадалась, что Жером продолжает изощрённо издеваться над её любимой госпожой. Разве можно не увидеть тёмные следы, которые он оставил на теле Марселы в мгновения близости, либо чёрные круги под очами, говорившие о полном изнеможении несчастной особы; либо молчаливые страдания Марселы от неопределённости, которую Жером всегда поддерживал, несмотря на заверения в верной преданности. Опасность была очевидна! Отчего же Марсела её не замечала? Ведь он презирал её даже во время занятий любовью. Хоть он и страстно её хотел, одновременно Жером стремился унизить и сделать ей больно. Жером скучал по особе, которая давно умерла, и презирал всех остальных, что те ещё живые. В господине Пуанти жили два диаметрально разных господина, и не было никакой надежды на изменения в хорошую сторону. Его душа темна, как и его мрачные, как ночь, глаза!

Мария любила свою хозяйку и сердце её от этого страдало. Несчастная Марсела не заслужила настолько беспечного отношения супруга, не оставившего ей и гроша. Марсела не заслужила и такого жестокого поворота судьбы, когда осталась совсем одна с одним лишь близким ей человеком – Марией, которая была измучена болезнями, что на Марселу ложилось дополнительным бременем в то время, когда ноша и так чересчур большая, чтобы вынести её. Поправилась Мария слишком поздно, чтобы предотвратить беду: элегантный мерзавец Пуанти уже обосновался в жизни Марселы.

Мария являлась действительно любящим человеком и знала, что настало время, когда её госпоже необходимо бросить этого господина, пока ещё не поздно для самой Марселы и её плода, растущего внутри. Но, к сожалению, убедить в этом Марселу, которая искренне любит грязного вруна, не представляется возможным.

В огромных с поволокой глазах Марселы отразилось страдание, отозвавшееся болью в сердце преданной горничной, стоило её госпоже с упрёком продолжить:

– Мария, неужто ты не понимаешь неуместность того, что делаешь?

По щеке Марселы скатилась слеза, лишь сильнее усилив боль в сердце Марии, про себя называвшей такую прекрасную особу своей дочкой.

– Ты что, совсем слепа и не видишь, что твой молчаливый конфликт с Жеромом лишь ухудшает моё положение?

Марсела встала из-за зеркального трюмо и обернулась к Марии.

Губы её подрагивали:

– Жером меня попросил, чтобы я уволила тебя.

– Меня? Уволила?