Полковник Крокодил

И вот черт его знает! То ли оттого что не спал ночь, то ли оттого что не завтракал, а может от волнения и тренировок, но Крокодил не может удержать трехметровую тяжеленную дверь на могучей пружине еще петровских времен. В тот момент, когда поле видимости неторопливо покидала жопа генерала, руки бати не выдержали и дверь, со скоростью близкой к световой, понеслась к точке рандеву с жопой Самого!

Отец зажмурился.

Сначала раздался тяжелый, мощный удар–хлопок, и полтора центнера тушки генерала влетели в здание как пробка от шампанского в потолок.

Следом за звуком вылетел из–за угла перепуганный комендант, не перестающий материться. Выглядел он как Папа Римский, на глазах у которого сожгли Библию. Комендант ворвался внутрь, по привычке принимая позу полупоклон, и побежал к растерянно потирающему жопу генералу.

— Новичок‑с, вы уж извините! Больше не повторится!

— Я вам, бля, повторю, — возмущенно пробасил генерал. Парочка удалялась внутрь холла…

Отец остался стоять на плацу в гордом одиночестве.

Больше его в наряды не ставили.

Как полковник Крокодил и советники вкусное готовили

Однажды военные советники в Анголе, те, кто не был в командировке или уже вернулся из нее, а это два генерала и четыре полковника, решили сходить в магазин, тем более что узнали, где в Луанде находится настоящий европейский супермаркет.

Уж больно надоели засиженные мухами прилавки малюсеньких негритянских магазинчиков, в которых из съестного можно купить печеных червей, а из спиртного только местное подобие пива странно–желтого, водянистого цвета.

В супермаркете было непривычно чисто и даже как–то уютно — ярко горящие лампы прилавков и стеллажей; строго, как на параде, выстроенные рядами бутылки элитного алкоголя; тихая музыка; призывно улыбающийся вышколенный персонал — душа просто отдыхала после пыльных пустынь и влажных, вонючих джунглей. Как дети в зоопарке, господа офицеры, пооткрывав рты, разбрелись по магазину кто куда рассматривать красивые этикетки и ронять скупую мужскую слюну при виде французских коньяков, виски и немыслимо дорогой русской водки.

— А–а–а! Мужики, сюда! — истерично взвизгнул вдруг один из генералов. Звук доносился из района замороженных полуфабрикатов. Офицеры, сурово сдвинув брови, аля «Наших бьют?!», ломанулись на звук.

— Вы только посмотрите!!! — воскликнул генерал, завидев товарищей и тыкая пальцем в морозильник. В глазах его светилась нежность и любовь, какая не снилась, наверное, его жене.

— Что там? Что? — загалдели остальные, опасливо вытягивая шеи.

— Пельмени! Там же пельмени, мужики! Понимаете? В Африке — пельмени! Я ж по ним соскучился как… Они мне полгода уже снятся по ночам!

— Где пельмени? — не поверил второй генерал и протолкался к холодильнику. Там лежали самые обыкновенные мороженные равиолли, судя по всему, даже итальянские.

— Это равиолли.

— Да какая разница?! Они же вкусные!

— Угу, никто и не спорит, — согласился второй генерал и, напряженно шевеля губами, стал вчитываться в ценник. — Оба–на!

— Чего? — всполошился виновник сбора. В его глазах все еще плескалась радость находки.

— Знаешь, сколько стоит этот мелкий пакетик на четыреста грамм? Если перевести ихние тугрики на наши, то будет где–то 750 рублей. Ты еще скучаешь по пельмешкам?

Суровая правда жизни раздавила генерала, взгляд его потускнел, все существо его принялось выражать депрессию и неразделенную любовь. Офицеры переглянулись, им было жаль коллегу.

— Да ладно, зачем нам эти чахлые равиолли? — сказал полковник Крокодил. — Руки из жопы у нас не растут. Возьмем, да сами сделаем!

— И то верно! — поддержал генерал и тут же начал командовать, кому куда бежать и что покупать к будущему кулинарному шедевру…

***

На следующий день офицеры поднялись очень рано, чем несказанно удивили охранников из числа местного чернокожего населения. Еще больше они их удивили тем, что всей толпой собрались на небольшой кухоньке виллы и стали там сосредоточенно греметь посудой, и при этом трезвые! Последний факт поражал больше всего, у охранников уже давно выработался условный рефлекс — русские офицеры плюс кухня равно употребление нескольких смертельных доз алкоголя на брата и последующие песни «Ой, мороз, мороз, не морозь меня…».

А тут такое.

Кто–то из господ офицеров в темпе замешивал тесто, кто–то давил и замачивал хлеб, кто–то вычислял пропорции для фарша, сколько свинины и сколько говядины надо класть, остальные вооружились стаканами, но почему–то держали их пустыми и дном вверх. На глазах негров творилось таинство приготовления русских пельменей!

— А я ж у нас в Сибири такие пельмени делал, ага! Пальчики оближешь! — хвастался один генерал.

— Медвежьи?

— И медвежьи бывало! Кстати, самые вкусные! Бывало с охоты приедешь, целую медвежью тушу на пельмени пустишь, несколько бочек продукта получалось — и в сени, или сразу в снег, чтобы хорошо замерзли! Всю зиму ели, а они будто вчера сделанные, здоровые такие.

— А мы на дальнем востоке еще из рыбы делали, из красной.

— И как?

— Ну как, вкусно, конечно, но из мяса оно лучше, без вопросов.