Полковник Яковлев. Ученый на старте

– Так быстрее уноси ноги, фрицы хватают всех без разбора, в особенности окруженцев. Никакие документы им не указ. – Помолчав немного, добавил: – Днём на дорогу не высовывайся, лесом иди. Встретишь партизан или кого из военных – просись к ним, они помогут, ежели нужным им человеком окажешься.

– А местных трогают?

– Не то слово – страшный суд чинят. Хутор мой сожгли, девок на работы в Неметчину угнали.

Разведчик вернулся, доложил майору обо всём, что говорил ему старик.

– Как стемнеет, двинемся дальше, – заключил Орбит.

– Голод замучил, товарищ полковник, пупок к позвоночнику прирос. От сухого пайка и крохи не осталось.

В пути настигли ещё один разрозненный батальон, командир – бывший пограничник. Вместе заняли выгодную позицию, приготовились к бою. Ждали, что немчура вот-вот двинет в атаку. Но фрицы не пошли, а открыли огонь из миномётов. Никто, даже командиры не знали, что это за оружие. Удар был неожиданный, потому и потери оказались большими. Орбит приказал ударить по врагу с фланга. Доползти до цели не удалось, всех уложили снайперы. Тогда и пустили в ход пулемёт. Но тут фашистская пуля насмерть положила сержанта, молодой боец, оттащив тело в сторону, приник к щитку. Пулемёт не работал, заело ленту. Вспомнил, как сержант предупреждал его: «Пулемёт требует аккуратного обращения с собой, в особенности при набивке ленты патронами, чтобы не вышло перекоса». Исправить положение не успел, и его скосил снайпер.

Поступила команда отходить к лесу. Отползли под сильным миномётным огнём, оставляя убитых. Раненых волоком тащили за собой.

2

Курортный Кисловодск… По крутой каменной лестнице, ведущей с улицы Чкалова на улицу Ксении Ге, тяжело поднималась грузная старуха. Её корзина была полна овощей. Когда, тяжко дыша, она опустила ношу на лестничную площадку, я поравнялась с ней и предложила:

– Давайте помогу.

– Вот спасибо, доченька! Накупила всякой всячины, а теперь хоть выбрасывай, одышка одолевает.

Я взялась за ручку, и мы не спеша стали отсчитывать ступеньки.

– Далеко живёте? – спросила я.

– На Кубанской.

Нужно было ещё подняться вверх по переулку на улицу Чернышевского, а потом только перейти на Кубанскую. Хотя мне было не по пути, я решила идти до конца.

– Вы, наверное, одинокая?

– Что ты, доченька, сынок у меня есть и муж тоже.

– Чего же их не заставили сходить за овощами?

– Кабы сын был здесь, сбегал бы. А мужик мой смолоду был непутёвый, а теперь, как вышел на пенсию, и вовсе от семейных дел отошёл.

– Сын-то где живёт?

– В Ставрополе, учёный он у меня и должность большую занимает, – с горделивой улыбкой ответила старуха и, помолчав немного, добавила: – А всё благодаря полковнику Яковлеву, не слыхала про такого? Святой души человек! Царство ему небесное! Скончался недавно, – с грустью протянула она и, склонив голову, пошла дальше.

– Сын ваш плохо учился в школе?

– Плохо, доченька… Бывало, совсем от рук отбивался, с фулюганами связался, ни отца с матерью, ни учителей не признавал. Я уж было совсем отчаялась… Хотела его в колонию отправить. Но как при живых-то родителях? Казалось, стыдобушки не оберусь, но тут Бог послал спасителя.

Моя словоохотливая спутница опять остановилась, поставила корзину на землю, отдышалась и стала рассказывать:

– Случилось это как раз в том году, когда мой Санька хоть и с трудом, но перешёл в седьмой. А тут заходит к нам во двор военный, при орденах, статный такой, весной это было, и спрашивает про моего Сашку. Я так и обомлела, ну, думаю, лиха беда, ежели сам енерал пожаловал…

«Здрасьте! – говорю. – Ежели вы насчёт маво Сани, пожалуйте в квартиру». А сама уставилась на гостя, улыбаться стараюсь приветливо. А он серьёзный такой, брови косматые вразлёт, лоб высокий, а надо лбом копна седая, ершистая, глаза серые, в упор глядят, насквозь пронзают. Пячусь назад, двери распахнула, хочу, чтоб скорее вошёл, а то, думаю, начнёт во дворе говорить, соседи услышат и разнесут про Саньку по всему кварталу, каково матери-то?

Вошёл, в прихожей ноги хорошенько вытер. Я стул к нему подвинула, что покрепче. Сел гость и говорит:

«Зовут меня Николаем Андреевичем, полковник в отставке, на общественных началах делами подростков занимаюсь».

«Очень приятно», – говорю, а у самой сердце так и стучит, аж в уши отдаёт.

«Какие у вас отношения с сыном?» – спрашивает.

«Обнаковенные, – говорю, – материнские».

«А отец как относится к сыну?»

«Ничего, – говорю, – только нет у отца времени для особых отношений. Уйдёт чуть свет на работу, вернётся вечером, а в воскресенье с дружками время коротает».

«Очень плохо. А знаете ли вы, что ваш Саша в школу перестал ходить?»

Я всплеснула руками и присела на месте. Едва в себя пришла.

«Где уж знать мне! Только от вас и слышу…»

«Так вот, уважаемая мамаша, давайте возьмёмся за вашего сына общими усилиями».