Полюшко-поле

После побед на Западе фельдмаршальский жезл утратил свою магическую силу под Киевом. По приказу Рундштедта во всех официальных сводках германского командования гренадеры двух армейских корпусов, как львы, бросались на штурм Киевского укрепленного района, но… взломать оборонительную линию красных и добиться решающего успеха они не могли.

На центральном участке фронта для германских войск создалась невыгодная обстановка. Фельдмаршала тревожил и северный фланг. Там над храброй Пятой русской армией продолжала гореть счастливая звезда. Ее командарм Потапов действовал смело, тактически грамотно, и это раздражало Рундштедта.

Были и другие осложнения. На стыке между войсками Клейста и Шведлера русские прорвались до Богуслава и заставили Шестую немецкую армию прекратить наступление на Киев и перейти к обороне. Из-за Днепра тяжелая артиллерия усилила удары, и под ее прикрытием красные бронепоезда и мониторы совершали дерзкие рейды.

Просвет в тучах фельдмаршал видел на правом крыле фронта. Благоприятная развязка на юге вывела подвижные соединения на оперативный простор.

Выбрав момент, когда Гитлер присел на скамейку, Рундштедт торжественно произнес:

— Мой фюрер, с чувством большой радости я хочу доложить вам об успешном наступлении танковой группы на Кривой Рог.

Гитлер вскочил:

— Докладывайте. Мне приятно слышать это.

— Мой фюрер, в результате весьма успешной операции в наших руках оказались залежи высокосортных руд и большая металлургическая база. Наступление танковой группы продолжается. Передовой отряд, преследуя противника, вышел на подступы к Никополю. В числе наших блистательных трофеев скоро окажется и украинский марганец.

Подняв указательный палец, Гитлер воскликнул:

— Господа, железная руда и марганец! Наконец-то… Я благодарю провидение и надеюсь вскоре услышать вести о захвате Кавказа и Москвы.

Бульдожье лицо Рундштедта расплылось в улыбке:

— Мой фюрер, командование группы армий «Юг» пришло к выводу: только после разгрома русских в восточной Украине группа «Центр» будет иметь вполне обеспеченный в оперативном отношении фланг и фельдмаршал фон Бок сможет начать наступление на Москву.

Опытный штабной генерал пехоты фон Зоденштерн кончиком стека порывисто набрасывал у ног верховного главнокомандующего план будущего окружения русских войск под Киевом.

— Оперативный проект «Сфинкс»… Взять Украину, чтобы взять Москву… — Генеральский стек летал по влажной песчаной косе, оставляя на ней ромбики — расположение танковых групп, крестики — будущие КП корпусов и стрелки — направление главного удара. — Мой фюрер, надо натягивать тетиву оперативного лука… Окружение Киева одним ударом решит трудные задачи последних недель. Итак, танковая группа Клейста, за спиной нашей пехоты незаметно для противника переправившись через Днепр в районе Кременчуга, устремится навстречу Гудериану. — Стек зацепился за тонкие корневища, сломал их. — Мощным наступлением оперативных клиньев мы устраним проблемы стыка и захлопнем в ловушку четыре армии. — Зоденштерн лихо сомкнул танковые клещи и поставил крест.

— Я согласен с вами. Но выдвигаю одно важное условие: непрерывно наблюдая за противником, войскам Шестой армии сломить сопротивление красных в Киеве и помешать им подорвать мосты. За каждый захваченный на Днепре мост я лично вручу отличившимся высшую награду — «Дубовые листья», — сказал Гитлер.

Никто не заметил, как из-за рощи выскользнул черный парус грозовой тучи. Ударил гром, и зашумел ливень. Южный Буг вспенился. Набежавшая волна смыла план Зоденштерна. Все торопливо зашагали по тропинке к дому. У крыльца черными бабочками летели по ветру лепестки голландских тюльпанов.

Пачкая мокрыми сапогами трофейные французские ковры, Гитлер с генералами вошел в дом и сразу склонился над картой будущего сражения.

— Операция «Сфинкс»?

— Да, мой фюрер… Киев — загадочный город. Красные видят угрозу на своих флангах и упорно продолжают удерживать опасные позиции.

Гитлер долго смотрел на заштрихованное синим карандашом кольцо. За четкими стрелками, крестиками и ромбиками он уже видел дорожные указатели с надписью: «Марш на Москву!»

6

Светало. Ночной мрак медленно отступал от каменных громад настороженного города. В небе бродили патрули-истребители. Далеко на севере висели, точно сонные рыбы, аэростаты воздушного заграждения, внизу выступали из тумана силуэты кремлевских башен и купола соборов.

«Москва! Москва!» — повторил про себя маршал Шапошников.

В иллюминаторе самолета серой рекой текла бетонная дорожка. Промелькнула цепочка автомобилей. Возле головного стоял Василевский.

В первый день войны заместитель Народного комиссара обороны Борис Михайлович Шапошников вылетел на бомбардировщике в Минск, чтобы оказать помощь войскам Белорусского особого военного округа, и вот через месяц он возвращается в Москву начальником Генштаба. На этот высокий пост Борис Михайлович назначен решением Государственного Комитета Обороны.

— Время горит! Дел у нас много, непочатый край, — пожимая генералам руки, сказал на аэродроме маршал.