Полюшко-поле

— Я же мог пристрелить эту собаку. Эх… — сплюнул Иван.

— Господин староста, мы тебе ночной горшок золота принесли. А ты хочешь нас допрашивать. На, получай звонкую монету! — Старшина Пляшечник послал на голос пулю.

Это послужило сигналом к перестрелке. Из-за плетней заскрежетали железные ленты пулеметов. По чердаку, по всем окнам грянули карабинные залпы. В шум боя ворвались трескучие автоматные очереди.

От зажигательных пуль задымилась крыша. Но Иван справился с очагами пожара. Нина следила за перебежками гитлеровцев и после каждого выстрела стреляной гильзой делала на ложе винтовки отметину.

— Сдавайтесь! — продолжал выкрикивать староста.

Нина хотела взять его на мушку, по осторожный Кваша не выглядывал из-за стога. Два немецких подрывника, перепрыгнув через плетень, бросились к входной двери с ящиком тола, но так и остались лежать в будяках, срезанные пулями Нины. Неудачной оказалась перебежка и для немецкого офицера. После выстрела Нины забился в судорогах посреди дороги и застыл на желтом песке зеленым крабом. И как только сняла она с дерева «кукушку», немцы поняли: на чердаке снайпер — и притаились.

— Ну, как вы тут? — поднимаясь по лестнице, заглянул на чердак старшина.

— Держимся, — ответил Иван.

— Берегите, друзья, карманную артиллерию. План такой: дождаться темноты и гранатами пробить себе путь.

— До ночи еще далеко.

— Надо выстоять. — Старшина полез вниз.

— Если бы все это видела моя мама… — прошептала Нина.

— Ничего хорошего не принесет нам затишье.

— Давай не думать о том, что с нами станется.

— Что-то они затевают… Даже подлец староста молчит.

— Эх, Ваня, Ваня… Как хочется жить… Стоит твоя невеста у скорбной дороги… — Нина спохватилась. — Вот глупая, сама же просила не говорить о плохом.

Ее слова заглушил орудийный выстрел. Иван увидел вспышку. Молния распорола соломенную крышу, как тучу. Дорога, садики, луг — все земное потемнело и как будто отодвинулось. На ветру качалась одинокая, в черном оперении сосна. Он смотрел на нее и не мог понять, дерево это или нахохлившаяся птица.

— Нина, Иван, вы живы? — Пляшечник бросился к лестнице и отступил. На чердаке гудело пламя. Хата наполнилась удушливым серым туманом. Старшина задыхался. Глаза слезились. — Нина! Иван!

Ответа не было.

Пляшечник услышал свист снаряда и прильнул к земляному полу. Хата вздрогнула, закачалась, как детская люлька. Но осколки пролетели мимо. Он лежал возле печки и, когда попытался привстать, почувствовал, как под рукой отодвинулась какая-то железная заслонка.. Еще усилие — и заслонка пошла в сторону: тайник! Не раздумывая, старшина нырнул в люк.

В кромешной тьме Пляшечник нащупал деревянную лестницу и головой вниз спустился на дно ямы. Он вполз в какой-то подземный коридорчик, круто повернулся и, вскочив на ноги, задвинул железную заслонку.

Сидя в своем убежище, Пляшечник слышал, как бушевал пожар. С треском и грохотом обвалилось потолочное перекрытие. Но добротная каменная печь, подобно доту, прикрыла тайник.

Отдохнув на дне ямы, старшина принялся изучать подземное убежище. Чиркнув спичкой, Пляшечник, как опытный донбасский забойщик, убедился в том, что подземный ход оборудован по всем правилам шахтерского искусства, крепила его опытная рука.

«Здесь наш брат, шахтер, потрудился», — пробираясь вперед и освещая подземелье спичками, подумал он.

Старшина прополз метров пятьдесят и натолкнулся на деревянную лесенку. Поднявшись по ступенькам, он обнаружил над головой крышку люка.

…А время словно остановилось. Утомительно медленно ползли зеленоватые стрелки по светящемуся циферблату. Только через семь часов Пляшечник осторожно приподнял крышку люка. Звездное небо. Шумят кусты. За плетнем прохаживаются патрули. Он не видит их, но знает: это немцы — чеканный шаг.

Старшина бесшумно пополз вдоль плетня, потом по огородам. Белые пятна хат пропали в ночной темноте. Поле. Ветер. Погасло пламя походных костров, затихли марши губных гармоник. На болоте плачет какая-то птица.

Он все ползет и ползет, уходит на запад, туда, где под Млечным Путем темнеют горы.

Всю ночь он пробирался через старый торфяник и на рассвете, покрытый болотной тиной и грязью, вошел в приднепровский лес.

16

Гибель разведчиков глубоко опечалила комдива. Выслушав рапорт старшины Пляшечника, он потупил голову:

— Жаль.

— Верите, товарищ комдив, так и стоят они перед глазами. Лица их вижу… голоса слышу… Это герои!..

— Вы тоже герой.

— Ну, какой там герой… Я только к своим старался пробраться, хотел предупредить о проческе леса… Настоящие герои, товарищ комдив, погибли, они на себя основной удар приняли.

— Вы все вместе совершили подвиг. От всей души благодарю вас за выполнение боевого задания. Сейчас можете быть свободны. Отдыхайте, набирайтесь сил.