Полюбить ведьму и выжить

— Даша, это не смешно, — недовольно фыркнул Змей, заходя следом за моими бывшим и настоящим мужчинами. — Мне, вообще-то, скоро домой возвращаться.

— Так а я при чем? — совершенно искренне изумилась я. — Это не я хотела секса, будучи семейным человеком.

— То есть не снимешь? — хмуро уточнил покрасневший Змей.

— Клянусь, что я сама никаких заклинаний не произносила.

Троица переглянулась.

— А кто вместо тебя? — вкрадчиво спросил Змей.

— Вряд ли вы сможете тут что-то поделать. Я желание загадала и перо жар-птицы по воздуху пустила, — сообщила я мужчинам.

На меня посмотрели, как на врага народа, подлежащего немедленному расстрелу.

— Почему хвосты? — обиженно проворчал Финист.

— На память, — хмыкнула я.

— И когда они отвалятся? — подал голос Кощей.

— Когда у вас троих помыслы чистыми станут.

Если бы взглядами можно было убивать, меня мгновенно растерли бы в пыль.

— Завтрак через час, — бросил обиженный в лучших чувствах жених и, не оглядываясь, первым вышел из моей спальни.

За ним последовали и остальные.

Дверь аккуратно закрылась. Я прикрыла глаза. Наверное, нужно было не свиные хвосты просить, а рожки, как у чертей.

На завтрак собрались все, включая зверей, активно выпрашивавших вкусняшки. Не было только детей, но они не доросли еще до общения за столом со взрослыми.

— Ты хотел развлечения? — с явным намеком спросил Кощей у Змея. — Будет тебе развлечение. Скоро прибудут скоморохи. Они развлекут. Всех нас, — с последними словами жених повернулся ко мне.

Взгляд его мне не понравился. Предупреждающий и предвкушающий одновременно. Похоже, кое-кто решил взять реванш. Понять бы еще, что именно он задумал…

Скоморохи действительно прибыли, очень скоро. Их отправили на просторный задний двор. Там труппа из семи человек развернула бурную деятельность: один угол двора огородили, занавесили серой, видавшей виды плотной простынкой, вытащили на свет божий таких же потрепанных перчаточных кукол, явно самодельных, устроили балаган. Собравшиеся на представление слуги довольно смеялись, Змей и Соловей изредка хмыкали, Ванька чуть ли не визжал от смеха. А мы с Никой старательно скрывали зевоту.

— Мам, ну вот как это может быть смешным? — буркнула моя испорченная телевидением и интернетом дочь, уныло наблюдая, как за Петрушкой гонится чудище, внешне похожее на собаку.

Ответить я не успела: отчего-то сдуревший Васька решительно прыгнул на несчастную тряпичную куклу и стал сосредоточенно рвать ее, пугая своим энтузиазмом и артистов, и зрителей.

— Ника, — нахмурилась я.

— Это не я, мам, — открестилась дочь.

Она или нет, было уже не важно: игрушка была испорчена, а представление — прервано.

Впрочем, надолго без развлечений народ не остался. От скоморошьей труппы отделился один из актеров, рослый плечистый детина, рыжий и наглый, и зычным голосом сообщил:

Мы — скоморохи, веселые лицедеи,

Поем, как можем, пляшем, как умеем,

Мы скоморошьего происхождения,

Очень древнего рода рождения,

Давно дали зарок: до скончания нашего века

Постоянно веселить и радовать каждого человека!

За ним выскочил другой: худой, длинный, с ломким тонким голоском. Он забренчал на гуслях и начал заунывно тянуть балладу о несчастной любви княжеской дочери и купеческого сына.

Ай и встретились они у овражка, да и полюбил он ее

Да любовью-то сильной, да безумной, -

громко вещал певец не думая ни о логике, ни о смысле.

Мне захотелось зажать уши. Голос неумолимо ввинчивался в мозг, как штопор в бутылку.

— Какая романтичная история, — Кощей подошел неслышно и стоял рядом, издевательски ухмыляясь. — Надеюсь, исполнителя озверевший Васька не порвет?

Я поморщилась от очередного «петуха» певца и хмуро уточнила.

— Это месть за перо жар-птицы?

— Ну что ты, — хмыкнул жених, — я еще не начинал мстить. Тебе не кажется, что нужно вспомнить об обязанности невесты?

Дожидаться ответа он не стал, вместо этого наклонился и начал требовательно меня целовать.

«Ника увидит», — пронеслось в мозгу прежде, чем он отключился.

И снова Кощей виртуозно возбуждал меня одними поцелуями. Его язык гладил и ласкал мои губы, я с трудом сдерживала стон и явно хотела большего, приникая к жениху, как к роднику с чистой питьевой водой, требовательно целуя его и сходя с ума от желания…

Пришла в себя в полной тишине. Отдышалась, стараясь унять дрожь в теле, огляделась. Все тот же задний двор, все те же зрители. Вот только над нами с Кощеем Соловей и Змей держали ветки рябины. С плодами.

— А вот это месть, — еле слышно шепнули мне на ухо.

— Поздравим молодых! — громко возвестил Лихо. — Совет им да любовь! Пусть новая семья…

Дальше я не слушала. «Убью», — билась в голове мысль. Я повернулась к своему теперь уже мужу, посмотрела в его наглые глаза, облизнула сухие губы и зарычала.