Полюби меня

— Ты как-то связан с зеркалом? Как раз его принесли сюда, пока меня не было.

Парень удовлетворенно кивнул и почесал щеку своей странной палочкой.

— Действительно догадливая, — заявил он. — Только твое чудовище обо мне не знает, так что молчи..

— Ты дух зеркала? — спросила я. Мир-то магический, может, у волшебного зеркала есть дух, и он принимает человеческую форму. Вполне в традиции магических миров.

— Вроде того, — усмехнулся парень. — Да не совсем... В общем, меня зовут Гордейн, — он неожиданно встал и сделал глубокий реверанс, выставив вперед одну ногу. Извлек из воздуха шляпу и помахал перед собой, напомнив поклоны мушкетеров перед королем из известного фильма.

— Тая, — улыбнулась я, привстав.

Шляпа растворилась в воздухе, а Гордейн снова уселся в кресло.

— Да знаю я, — махнул он рукой. — Уж если зеркало учит тебя языку, то и имя я твое выучил. Таисия... Тьфу! Нет, чтоб Изабелла или, допустим, Элизабет. Ну, чтоб красиво и благородно звучало...

— Уж как есть, — сказала я. — Может, поможешь мне? Знаешь ведь, наверное, что я тут не по своей воле.

— Знаю, — поморщился Гордейн. — Помочь не могу, технически невозможно.

— Почему? — удивилась я. — Ты же маг? Я подумала, вдруг ты и портал можешь открыть...

— Не могу! — с раздражением сказал Гордейн. Потом погрустнел: — Я вообще почти ничего не могу. Думаешь, я тут добровольно?

— Ты что, пленник зеркала, как джинн в бутылке? — спросила я.

— Да вроде того, — грустно усмехнулся Гордейн. — Только все намного сложнее. Так что я могу только наблюдать....

— А зачем ты тогда вылез? Пообщаться захотел? — спросила я.

— Вот люди! — наигранно вздохнул парень. — Я должен «вылезти», только если помочь хочу? Как будто всю жизнь мечтал иномирянкам помогать!  А может, ты сама мне интересна...

— В каком смысле? — напряглась я. Пока что в этом мире я была интересна лишь как возможная мать наследника. Только еще одного заинтересованного мужчины мне и не хватало. Довольно одного Альберта.

Гордейн расхохотался — немного издевательски. И я не нашла ничего лучше, как встать, снять с кровати подушку и запустить в него. Парень поймал подушку, прижал к себе и продолжил хохотать.

— Ну ты даешь! — сквозь смех сказал он. — Ну у тебя и мания величия! Дорогая госпожа, — он перестал смеяться и наигранно-серьезным тоном сказал: — Я и в мыслях не имел напугать вас непристойными намеками. Мне просто не приходилось раньше встречать выходцев из иного мира. Поэтому ты мне интересна, — закончил он.

— Ну и какой мне от тебя толк тогда? — спросила я, решив играть в предложенную игру. — Ты свой интерес удовлетворишь, а мне от тебя что? Скажи хоть, в кого обращается Альберт и все они тут?

Гордейн внезапно посерьезнел.

— Не думаю, что стоит... — сказал он. — Если узнаешь — испугаешься. А ты ж полюбить его должна, так? А как полюбить того, кто тебе... А если помрешь, как я тебя изучу?

— Боишься, что не с кем поговорить будет? — спросила я ехидно.

— И это тоже, — согласился Гордейн. — Кстати, скажи, ты ему веришь?

— В смысле? — разговор с непонятным выходцем из зеркала мне все меньше нравился. Еще один проблемный маг намою голову. И, видимо, тоже несчастный, как и Альберт.

— Ну, чудовище твое... — пренебрежительно сказал он, — комплиментов тебе отвесил, извинился. Я же все слышал.

— Не знаю, — вздохнула я. — Я ж понимаю, что, возможно,  он просто хочет меня охмурить.

Ничего не скажешь, каким бы пройдохой ни был новый знакомый — тоже темнит и правду сказать не хочет, — но разговаривать с ним было несложно. Как с приятелем, лукавым, но простым в обращении.

— Вот и я так думаю, — серьезно сказал Гордейн. — Я-то знаю, кто он такой. К тому же... смотри. Вот, допустим, сейчас он все это тебе искренне говорит. Будет ухаживать, цветочки дарить и… что там еще делают... Ну и полюбишь ты его всей своей глупой девичьей душой. И наследника родишь... Женится он на тебе по-честному, чтобы наследника признали. А дальше что? Ты сама-то подумай, насколько его королевского благородства хватит? Сколько ты потом ему будешь нужна?

— Думаешь? — настороженно спросила я. Мне и в голову не приходило, что потом... если все получится, как хочет Альберт, я ему перестану быть нужной. И тут моя судьба непредсказуема. — У вас тут ненужных жен в монастырь ссылают?

— Монастырь? — удивился Гордей. — А что это?

— Ясно, — вздохнула я. — Значит, не ссылают...

— Да будешь ты просто жить одна-одинешенька, забытая, как самая последняя наложница,  где-нибудь в дальнем флигеле, и с сыном видеться раз в месяц. Это в лучшем случае, — сообщил Гордейн. — А скорее всего, уберет тебя по-тихому. И никто его не осудит. Правитель же... — пожал плечами выходец из зеркала.

— Не любишь ты его, — сказала я. — Вот и наговариваешь...

— А ты сама подумай, — продолжил парень-зеркало. — Насколько его обходительности да манер хватит. Он вообще-то жесткий... И своевольный сверх всякой меры. Уж поверь мне, я его давно наблюдаю. Каждый раз, можно сказать, как он зеркало использует, не зная, что я на него смотрю.

— А почему он не знает? — спросила я.