Полисексуал

кому следует, и с руководителем ансамбля поговорить об оплате моему подопечному. И Элик, что греха таить, исправно исполнял свои обязанности. Стирка, глажка, забота о покупке продуктов и одежды была на нём. Деньги же выдавал ему я. Другим бы тради-ционным семьям пожелать такого согласия, совета и любви, как у нас! Особенно любви – мы не могли перенести и часа разлуки, если такое случалось. Если Элик за чем-то ходил к себе домой, то я, как верный пёс ждал его у дверей (домой к нему я зайти не решался). Если же я навещал маму, что было всё реже, то роль верного пса переходила к Элику. Ходили мы, преимущественно, взяв друг друга под руки.

В ресторане я постепенно постигал тайны непростых взаи-моотношений персонала. Иногда меня просили подменить за-болевшего официанта, или помочь перетащить мебель, накрыть столы и т.д. Я заметил, что там всё делалось не безвозмездно, от-ношения были хоть внешне и доброжелательные, но меркантиль-ные. Зазеваешься, то могут уворовать всё что угодно, начиная с денег и кончая продуктами, вином, даже скатертями и посудой. Хорошенькие и не очень, официанточки предлагали мне свою «дружбу», видимо, не понимая моих с Эликом отношений. Я же говорил, что где работаю, там не «дружу» и наоборот. Меня пони-мали правильно и отставали. Какие-то уроки ресторанной этики и взаимоотношений преподал мне руководитель ансамбля, дока в ресторанных делах. Элика все воспринимали как моего учени-ка и протеже в танцевальных делах, зная, что мы вместе учимся в хореографическом училище.

ИЗМЕНА

Наступившее лето у нас снова прошло в непрерывной рабо-те – никаких отпусков, работали мы сдельно. Ещё в мае мне ис-полнилось шестнадцать, и я получил паспорт – тогда паспорт вы-давали в шестнадцать лет. Элик же получил его только осенью. Я не уставал ни от учёбы, ни от работы – меня всё устраивало, и я всё выполнял с удовольствием. А вот Элик к зимним каникулам

49

захандрил, поросился в отгул. Сказал, что отец хочет взять его с собой в Бакуриани на знаменитый лыжный курорт. Я был возму-щён – а я, что я, двужильный, что ли? Элик, как мог, утешил меня, приласкал, сказал, что ему хочется побывать в Бакуриани, что это всего на две недели…

– Как на две недели? Занятия начинаются 12-го января, что же ты, ещё до Нового Года собираешься уматывать? – взбесился я.

– Ты понимаешь, путёвки с 28 декабря, встреча Нового Года входит в их программу, я не виноват, отец взял такие… – канючил Элик, – могу показать путёвку, отец купил, что я ему скажу…

Я мельком взглянул на путёвку – там действительно были даты: прибытие 29 декабря, отъезд 11 января, курорт Бакуриани, турбаза «Мтиули».

Мне было обидно: я должен как карла вкалывать, а он будет отдыхать в Бакуриани. Могли бы и вместе куда-нибудь поехать, хотя вряд ли отпустили бы сразу двоих.

Повздыхал, попереживал я, но, конечно же, отпустил мою лю-бовь – с отцом, всё-таки. Ночь перед отъездом была сказочной: Элик показал всё, на что он был способен, я даже не ожидал от него такого артистизма. «Талантливый мальчик, надо ему уделять больше внимания», – думал я, восхищаясь артистизмом Элика в нашей видавшей виды постели.

Провожать Элика на поезд я не стал – не очень хотелось встречаться с его отцом. Тем более – не в Америку же едет: пере-полненной электричкой до Боржоми пару часов, а там – узкоко-лейкой в гору до Бакуриани.

Прошёл Новый Год, я встречал его с отцом в нашем ресторане, ибо танцевал в этот день до упаду и лишь урывками присаживал-ся за его стол.

– Молодец, будешь вторым Чабукиани! – похвалил моё ма-стерство отец.

– В каком смысле? – съехидничал я, – в смысле техники танца – вряд ли, а в другом смысле уже поздно – к пассивному прошлому не вернусь.

Хореографическое училище, как и школа, было на каникулах,

я в дневное время, не зная, чем себя занять, занимался у себя в

50

комнате бодибилдингом. Вечером же шёл на работу – танцы. На ночь выпивал стакан-другой красного вина и засыпал.

А четвёртого января, утром, часов в одиннадцать раздался звонок в парадную дверь, и через минуту-другую ко мне в комна-ту вошёл отец с каким-то мрачным дядей. Я только что проснулся

ещё лежал в постели.

– Женя, это отец Элика, он ищет сына, он думает, ты знаешь, где он. У них горе – умерла мама Элика, а отец не может найти сына. Он думает, что вы вместе поехали отдыхать в Бакуриани, а куда конкретно – не знает, он решил, что это знаю я…

– Как, Элик сказал, что он едет с отцом, что отец буквально, уговорил его поехать туда: Бакуриани, турбаза «Мтиули», я сам путёвку видел. С кем же он поехал, не один же, зачем ему было обманывать вас и меня?

Отец Элика горько усмехнулся и пояснил: