Полярный конвой. Пушки острова Наварон

— Теперь-то я вижу, что ты новичок, Энди, – он опять улыбнулся. – Наверное, думаешь, что я смеялся и пел, когда лез на этот чертов клиф. Ты думаешь, я не боялся? – Он зажег сигарету и глянул на Стивенса сквозь облако дыма. –

А впрочем, нет. Боялся – не то слово. Я был просто в ужасе.

Да и Андреа тоже. Мы слишком много знали, чтобы не бояться.

— Андреа! – Стивенс засмеялся и сразу застонал от боли, вызванной движением тела.

Меллори показалось, что Энди потерял сознание, но тот почти сразу заговорил хриплым от боли голосом.

— Андреа! – прошептал он. – Он боялся? Не верю я этому. Не верю.

— Андреа боялся, – голос громадного грека был ласков.

– Андреа боялся. Андреа всегда боится. Потому я и жив до сих пор. – Он уставился на свои громадные руки. – Отчего многие погибли? Они не боялись так, как боялся я. Они не боялись всего, чего человек должен бояться. Всегда было что-нибудь такое, чего они забывали остерегаться. Но

Андреа боялся всего. Он ни о чем не забывал. Так-то вот. –

Он глянул на Стивенса и улыбнулся. – Нет ни смелых, ни трусливых людей на этом свете, сынок. Есть только мужественные. Чтобы родиться, жить и умереть, для этого требуется много мужества. Даже больше чем много. Все мы смелые, и все мы боимся. Того, кого люди называют смелым человеком, тоже охватывает страх, как и каждого из нас. Только он оказывался на пять минут смелее нас. На пять минут дольше, чем все остальные. А иногда на десять минут или на двадцать. Или сколько там требовалось человеку, измученному и израненному, чтобы забраться на клиф.

Стивенс ничего не ответил. Голова его упала на грудь.

Редко он чувствовал себя таким счастливым и спокойным.

Теперь он знал, что ничего не сможет скрывать от Андреа и

Меллори. Но не догадывался, что теперь это уже не имеет значения. Он чувствовал, что нужно что-то сказать, но не мог. Он смертельно устал, он слишком устал, чтобы разбираться во всем.

Миллер громко прокашлялся.

— Хватит болтать, лейтенант, – твердо произнес он. –

Вы должны поспать хоть немного.

Стивенс посмотрел на него, перевел вопросительный взгляд на Меллори.

— Ты уж лучше делай то, что тебе сказали, Энди, –

улыбнулся Меллори. – Твой хирург и медицинский советник говорит. Это он вправил тебе ногу.

— О, вот не знал. Спасибо, Дасти. Это было... трудно?

Миллер небрежно махнул рукой.

— С моим-то опытом? Простой перелом, – соврал он. –

Ну-ка дай мне руку, чтобы он лег на нее, Андреа. – Он повернул голову к Меллори. – А вы, начальник?.

Они вдвоем вышли наружу, остановились, повернувшись спинами к ледяному ветру.

— Нужно найти огня и сухую одежду для малого, –

быстро сказал Миллер. – Пульс около ста сорока и температура – сто три градуса24. У него лихорадка. Он все время отключается.

— Да знаю я, знаю, – огорченно ответил Меллори. – И

нет никакой надежды найти топливо на этой чертовой горе.

Пойдем поглядим, сколько сухой одежды можно наскрести. Они подняли край брезента и вошли внутрь. Стивенс еще не спал. Браун и Андреа лежали по обе стороны от него.

— Мы здесь заночуем, – объявил Меллори, – Давайте устроимся поудобнее. Но учтите, – тут же заметил он, – мы слишком близко к клифу, чтобы спать с комфортом. . Однако старина фриц и не ведает, что мы на острове, а с берега нас не видно. Можно вообще-то устроиться и с комфортом.

24 По Фаренгейту.

— Начальник. . – Миллер хотел что-то сказать, но умолк.

Меллори удивленно взглянул на него. Дасти, Браун и

Стивенс глядели друг на друга как-то неуверенно, с сомнением в глазах. Предчувствие беды охватило Меллори.

— Что случилось? – резко спросил он. – Что там еще?

— Плохое известие, начальник, – осторожно начал

Миллер. – Надо было раньше вам сообщить. . Каждый надеялся, что вам скажет другой. . Часового, которого вы с

Андреа скинули в пропасть. .

Меллори угрюмо кивнул. Он знал, что последует за этим.

— Он упал на верхушку рифа, – продолжал Миллер. –

От него немного осталось, ну, а что осталось, крепко засело между камней.

— Так, так, – пробормотал Меллори. – Я все думал, как это вы умудрились вымокнуть под плащ-палатками.

— Я раз пять пробовал, начальник, – спокойно сказал

Миллер. – Остальные страховали меня веревкой. – Он пожал плечами. – Безрезультатно. Чертовы волны каждый раз отбрасывали меня к клифу. Назад.

— Через три-четыре часа будет совсем светло, – пробормотал Меллори. – Через четыре часа немцы узнают, что мы на острове. Только наступит рассвет, они пошлют лодку для проверки.

— Имеет ли это значение? – предположил Стивенс. – Он мог упасть...

Меллори слегка отодвинул брезент в сторону, выглянул в ночь. Было холодно. Начинал падать снег. Он опустил брезент.

— Пять минут, – рассеянно сказал он. – Мы отправляемся через пять минут. – Он посмотрел на Стивенса и слабо улыбнулся. – Мы тоже забывчивы. Надо было сказать вам, что Андреа ткнул его ножом в самое сердце.