Полетим… и мы – полетели…

– Да, нам нужен поезд Капитана-командора … он довезет нас до Долины забвения…. А от туда совсем недалеко до города Потерянных душ… конечно, это опасно – возможно придется перейти Калинов мост, слишком мало тех, кто может похвастаться что прошел его невредимым и остался в собственном уме, Тот – кто его стережет очень не любит незваных гостей….

Сдерживая свою улыбку внутри, я думаю, что чертыхающийся однокрылый ангел это чрезвычайно забавно и одновременно противоречит цвету оперения, которое она носит. Для меня все это все еще сказка, хотя от происходящего большее веет жутью, чем чудом…

Между тем Дана, далека от моих умствований и этических изысканий, она просто хватает меня за правую руку и приказывает: Бежим…, поезд отходит от «Станции, которой нет» ровно через час, мы можем успеть.

*

Пока мы стремительно движемся по туннелям нижнего мира, ставшими теперь просто безличными то земляными, то каменистыми проходами, я пытаюсь вспомнить все, что знаю о подземных поездах, которые могут быть или возможно были в нашем городе.

Как помнится где-то в прошлом веке в 1979 году в Перми было принято решение о строительстве метро, но так и его и не построили, в 21 веке в 2001 г. городские власти хотели повторить эту попытку, но и в этот раз у них ничего не вышло, а главная причина именно те подземелья, которыми мы с Даной идем, слишком непредсказуем этот подземный мир, с его древними шахтами, подземными реками и неизвестно куда ведущими пустотами.

Однако ходили слухи, что власти тайно построили первую станцию несанкционно потратив бюджетные средства и поэтому когда метро строить запретили, просто законсервировали ее до лучших времен. А еще я слышал легенду о том, что когда еще до октябрьского переворота 1917 года в нашем городе существовала тайная купеческая подземная железная дорога, всего одна или две ветки, по которым небольшой паровоз возил контрабандные грузы до купеческих складов от одного из речных портов, а возможно и под рекою на тот берег.

Больше я ничего не знаю…. и поэтому больше стараюсь смотреть под ноги, чтобы не упасть, а витать в облаках, тем более безумно хочется чего ни будь съесть, возможно, так мой организм реагирует на стресс, как назло в одном из отворотов я вижу накрытый всевозможными яствами и винами стол, посреди него большой серебряный канделябр с шестью зажженными свечами алого воска. Незаметно, потихонечку, отпускаю правую ладонь рыжей девы воительницы, с одним крылом, она устремлена вперед и телом и мыслями, а я делаю шаг в сторону, в направлении неожиданного чуда, в моем желудке кишки давно грызутся как голодные псы, протягивая руку, я хочу взять золотистый, истекающий соком ломоть жареного мяса, и уже приметил краюху белого хлеба.

– Стой!!! – кричит Дана, и бьет меня по рукам, схватив за шкирку как нашкодившего пса, она тянет меня обратно вглубь подземного коридора, которым мы идем.

– Почему? – обиженно спрашиваю я. – Я голоден, всего лишь минута, взять и идти, знаешь я совершенно неприхотлив – могу есть руками, стоя, и на ходу.

– Знаю я эти штучки…. Этот стол появляется обычно там, где идут новички подобные тебе, тот, кто угостится – тот потеряет память и никогда не вернется на белый свет, будет вечным рабом хозяина стола… станет ходячим мертвяком, таких у вас там наверху называют зомби…

– А кто его хозяин? – спрашиваю я, пыхтя как паровоз от усталости и излишнего слюновыделения.

– Тебе лучше не знать….

Я молчу, между тем впереди показалось освещенное по всему периметру странными какими то архаическими лампами – помещение, похожее на станцию метро: каменный пол, устланный мраморными пятиугольными плитами, полукруглая арка потолка, платформа для отбывающих и прибывающих пассажиров, нитка рельсов, ныряющая вглубь туннеля – «Станция, которой нет…». Тут уже стоят ожидающие, видимо по последней моде нижнего мира замотанные в ветхие лохмотья. Между тем у некоторых из них лохмотья раньше были дорогими кафтанами, богатыми плащами расшитыми куньим мехом, сюртуками и жилетами с брильянтовыми пуговицами, а у других их лохмотья всегда были таковыми. У первых лица и руки – тонкие – аристократические, у вторых: угловатые, округлые и грубые – плебейские. При виде нас и те и другие кланяются Дане, а женщины еще умудряются приседать, на подобии реверанса, поддерживая невидимые или не существующие уже воланы платьев.