Полет ворона

Он замер, губы были возле ее, а потом поднял голову и поцеловал ее в лоб, притянул Селену ближе и опустил голову рядом с ее, подбородок лег на ее плечо. Запах гвоздики, корицы и сандала наполнил ее ноздри. Она слышала успокаивающий стук его сердца.

— Спасибо, — сказал он, теплое дыхание задело ее ухо.

Они стояли возле окон, ветер бил по стеклу от зимней бури. Ее пальцы уже не мерзли. Дамиен согрел ее полностью.

21

Как бы Дамиен ни старался держать себя в руках, годовщина смерти его родителей и Квинна все еще била как кулак по животу, лишая дыхания, оставляя дыру в его теле. День близился, и печаль лишала его сил и воли, пока он не сдался и не изолировал себя. Не помогло и то, что он уже ощущал вес двух барьеров, поднятых для защиты его народа.

А потом появилась Селена, когда было больнее всего.

— Мне жаль. Я хотела бы забрать твою боль.

Ее руки обвили его, он ощущал тепло ее тела, влагу от ее слез на его шее. Он не помнил, когда его в последний раз обнимали.

Он едва смог произнести ее имя, когда обернулся. Ее глаза блестели от слез, его сердце колотилось в груди. Он вдруг захотел поцеловать ее, показать ей свои чувства, потому что не мог произнести слова.

Но предупреждение звенело в его голове. Она еще не была готова. И он склонился и прижался губами к ее лбу, а потом притянул ее ближе и вдохнул запах ее волос и кожи.

В тот миг Селена тихо прошла в пустое место, оставленное смертью его семьи.

Шли минуты. Комната была тихой, лишь выл ветер снаружи, да трещал огонь.

— Я могу что-нибудь сделать? — Селена нарушила тишину. Она подняла голову с его груди.

— Нет. Твоего присутствия достаточно, — больше, чем она знала. — Спасибо, что пришла.

— Я никого не теряла, но оставила позади людей, которых люблю. Это… больно.

Он потирал ее спину, сердце болело за ее потерю.

— Знаю, — он хотел бы сказать больше, сказать ей, что однажды она их увидит, но не мог. Дом Рейвенвуд и дом Марис были разделены, и кто знал, когда она сможет снова увидеть семью и любимых?

Ее голова опустилась, она медленно шагнула назад.

— Я рада, что пришла. Тэгис переживал за тебя. И я тоже, — она посмотрела на окно.

Его губы дрогнули. Селена была не из любителей физических прикосновений. Учитывая историю ее семьи, это не удивляло. Дамиен посерьезнел. Его семья была любящей и щедрой со словами и эмоциями, и он скучал по этому после их смерти. Может, он мог поделиться этой частью своей семьи с Селеной, если она когда-нибудь захочет.

Она сделала еще шаг назад.

— Боюсь, я еще не успела даже переодеться. Я была в аббатстве Барис, и сапоги с платьем все еще мокрые от снега.

Он почти видел, как она отступает за свою невидимую маску. Было еще рано для нее ощущать себя безопасно без таких границ. Он понимал, хотя желал другого.

— Я попросил принести ужин в мою комнату. Присоединишься ко мне этим вечером?

Она подняла взгляд, маска сдвинулась на миг.

— Я буду рада побыть с тобой.

— Спасибо, — он не хотел звучать с таким облегчением. Присутствие Селены помогло с болью в груди, но он не был готов покинуть комнату и быть рядом с другими людьми. Но и не хотел быть один. — Увидимся в семь?

Она слабо улыбнулась, и у него пересохло во рту.

— Да. Я буду тут, — она повернулась и пошла к двери в свою комнату.

Дамиен нахмурился, дверь закрылась за ней. Она словно представляла еще один барьер между ними, и он думал, дойдет ли до того, что Селена разделит его комнату.

* * *

Дамиен лежал в постели позже той ночью и смотрел в потолок. Селена ушла, и в его сердце снова появилась дыра, вызывающая мрачные мысли. Он пытался отгонять их, но воспоминания давили на его разум, заставляя снова видеть смерть его родителей и Квинна.

Чума разошлась как пожар по замку и Нор Эсену, улицы и дворы опустели. Редкие оказались не по зубам болезни. Даже теперь он помнил, как зловеще ощущался тихий и пустой замок.

Дамиен повернулся на бок. Родители делали все, что могли, пока он и Квинн были заперты в комнате в дальней части замка. Послания были отправлены в дома Вивек и Рафель в надежде на лекарство. Днем и ночью горели костры, сжигали тела умерших от болезни. Порой он задумывался, где в это время был Свет.

Почему Свет не спас их?

Дамиен зажмурился. Другие могли думать, что его вера была сильной, но у него все еще были сомнения и страхи. Он отдал бы все, чтобы спасти людей вокруг него. Так почему Свет этого не сделал?

Родители заболели. Он покинул комнату, чтобы быть с ними, но не мог помочь.

А потом Квинн…

Он сглотнул и закрыл глаза.

«Почему я один остался живым?».

Квинн за считанные дни из бодрого юноши стал скелетом, лихорадка пожирала его тело. Родители умерли. А потом и Квинн, оставив его одного, последнего из дома Марис.

Сердце Дамиена забилось быстрее, все тело напряглось. Он сжал кулаки и подтянул колени. Болело так, что он хотел вытащить сердце из груди.

«Ты хочешь всех спасти, сын мой».

Он вспомнил слова отца.

«У тебя большое сердце. Оно страдает от боли этого мира. Но это не слабость. Это скрытая сила. Не забывай этого».