Полет сокола

«Гурон» стоял посреди широкого устья реки, оба берега которой заросли манграми. Песчаной отмели и открытого моря не было видно, отлив шелестел по корпусу корабля и уже наполовину обнажил низкие илистые берега.

На рейде стояли и другие суда, в основном большие лодки с парусной оснасткой, как у дхоу, на которых арабы обычно вели прибрежную торговлю. В полумиле ниже по течению стоял на якоре еще один корабль с европейской оснасткой под бразильским флагом. На судне лязгнул кабестан, матросы полезли по вантам и облепили реи. Корабль собирался в путь. Внезапно Робин поняла, что суматоха царит везде. От берега к стоящим на якоре дхоу усердно гребли небольшие шлюпки, и даже на юте «Гурона» столпилась кучка людей.

Над собравшимися возвышался Мунго Сент-Джон. Его рука висела на перевязи, на бледном осунувшемся лице застыло выражение мрачной решимости, темные брови сошлись на переносице, губы сжались в тонкую линию. Он был поглощен рассказом одного из моряков и не заметил приближения Робин. Сент-Джон обернулся, и все вопросы замерли у нее на устах. Он хрипло произнес:

– Доктор Баллантайн, вы посланы нам Богом.

– В чем дело?

– В бараках мор, все отсюда бегут.

Он взглянул туда, где ниже по течению бразильская шхуна с зарифленным гротом и кливером мчалась к открытому морю. На других судах тоже кипела работа.

– У меня на берегу отъедается тысяча первоклассных рабов, – воскликнул Мунго, – будь я проклят, если сбегу! Надо хотя бы разобраться, в чем дело.

Робин нахмурилась, пытаясь разобраться в своих сомнениях и страхах. «Мор» – слово обывателей, оно означает все, что угодно, от чумы до сифилиса.

– Я сейчас же отправляюсь на берег, – сказала она.

Мунго Сент-Джон кивнул:

– Так я и думал. Я пойду с вами.

– Нет. – Тон доктора не допускал возражений. – Вы повредите своей ране, к тому же вы сейчас ослаблены и легко станете добычей мора, чем бы он ни оказался.

Робин взглянула на Типпу. Лицо помощника перерезала широкая лягушачья ухмылка, он шагнул вперед.

– Ей-богу, мэм, чем я только не болел, – проговорил Натаниэль, маленький рябой боцман, становясь рядом. – Однако жив пока.

Робин сидела на корме, Типпу и Натаниэль – на веслах. Они гребли к берегу навстречу отливу, слушая объяснения боцмана.

– У каждого работорговца свой барак, который охраняется его людьми, – говорил Натаниэль. – Черных пташек пригоняют и продают португальцы.

Вслушиваясь в его слова, Робин нашла ответы на все вопросы, тревожившие ее и Зугу. Вот почему Перейра так отчаянно отговаривал их идти к югу от Замбези, вот почему, когда все попытки провалились, он решил напасть на экспедицию с отрядом вооруженных бандитов. Португалец охранял торговые пути своего брата и места, где тот закупал рабов. Его вела не просто алчность и похоть, а вполне объяснимое стремление скрыть от посторонних глаз выгодное предприятие.

Робин снова прислушалась к словам боцмана.

– Каждый торговец на берегу откармливает товар, как свиней для рынка. Невольники набираются сил, чтобы переплыть океан, а заодно хозяин убеждается, что они здоровы и не занесут на борт заразу. Здесь двадцать три барака, некоторые маленькие, человек на двадцать, а вон там – большие, как у «Гурона», где в клетках сидит по тысяче и больше лучших черных пташек. Мы уже поставили в трюме палубы и со дня на день готовились взять их на борт, но теперь…

Боцман пожал плечами, поплевал на мозолистые ладони и снова налег на весла.

– Натаниэль, ты христианин? – тихо спросила Робин.

– А как же, мэм, – гордо ответил Натаниэль, – самый что ни на есть.

– Как по-твоему, Господь одобряет то, что вы делаете с этими несчастными?

– Рубящие дрова и черпающие воду, мэм, как сказано в Библии, – так повелел им Господь, – усмехнулся бывалый моряк.

Столь гладкий ответ явно был вложен ему в уста, и Робин догадывалась кем.

Они достигли берега и двинулись вперед, возглавляемые Типпу. Робин шла посередине, сзади боцман нес саквояж.

Капитан Сент-Джон выбрал самое лучшее место, на возвышенности, в отдалении от реки. Бараки были построены добротно, с дощатым полом, приподнятым над землей, и крепкими крышами из пальмовых листьев.

Часовые с «Гурона» не покинули своих постов: Мунго Сент-Джон умел поддерживать дисциплину. Рабы были отобраны со знанием дела, хорошо сложенные и рослые. В медных кастрюлях булькала мучная похлебка, животы у чернокожих были полны, кожа блестела.

По указанию Робин людей выстроили в ряд, и она быстро осмотрела их. Некоторые легкие недомогания можно вылечить позже, но опасных симптомов не наблюдалось.

– Здесь мора нет, – решила она. – Пока еще нет.

– Идем дальше, – распорядился Типпу.

За пальмовой рощей стоял другой барак, на сей раз покинутый хозяевами. Рабы голодали и непонимающе отнеслись к внезапному освобождению.

– Вы свободны, – объявила Робин. – Возвращайтесь в свою страну.