Полет мотылька

Несмотря на то, что ситуация казалась совершенно невероятной, – кто-то сумел блокировать его в структуре сна четвертого порядка, которую он сам же и создал! – Геннадий Павлович не утратил самоконтроля. Напротив, мозг его работал быстро и четко, как никогда. Против него действует опытный сновидец. Для того чтобы переиграть его, нужно было работать быстрее, четче, точнее, изобретательнее, виртуознее. Выход – где он может находиться? Интерьер помещения, вне всяких сомнений, был воспроизведен по его же ложным воспоминаниям. Коридор, и прежде казавшийся бесконечным, во сне мог действительно оказаться таковым. А если и нет, то был ли в другом конце его выход – поди угадай. Нет, тут нужно было не бегать из конца в конец, надеясь случайно наткнуться на что-то, что подскажет путь к спасению, а действовать наверняка. Геннадий Павлович побежал по коридору, со страхом ожидая, что в любую секунду его внутреннее пространство начнет меняться – именно так поступил бы он сам, если бы требовалось деморализовать противника, заставить его нервничать, торопиться, а значит – совершать ошибки. Но тот, кто подстроил ему западню, почему-то не предпринимал никаких действий. Свернув направо, Геннадий Павлович оказался перед дверью с табличкой «А.Р. Арков» и с ходу рванул ее на себя. Если раньше здесь был запасной выход, в структуре сна четвертого порядка можно было попытаться пробить его снова. Дверь открылась без труда. По другую ее сторону была все та же крошечная комнатка с глухими стенами. Геннадий Павлович подбежал к стене, где когда-то находился выход, и попытался сорвать с нее обои. Ногти скользнули по бумаге, не оставив следа.

– Глупо, – раздался голос за спиной у Геннадия Павловича, следом за чем щелкнул дверной замок.

Калихин стремительно обернулся. У двери, широко расставив ноги и уперевшись сжатыми кулаками в бедра, словно охранник, стоял его симулякр.

– О чем ты? – спросил Геннадий Павлович.

– Ты ведешь себя на удивление глупо, – симулякр с укором покачал головой. – Признаться, не ожидал от тебя такого.

Геннадий Павлович решил не обращать внимания на его слова.

– Мне нужно выбраться отсюда.

– Ничем не могу помочь, – развел руками симулякр.

– Я могу снова открыть выход. Это мой сон, и сейчас это у меня должно получиться. Где он был прежде? Здесь? – Геннадий Павлович указал рукой на стену в том месте, где пытался содрать обои. – Мне нужно знать точно.

– Здесь никогда не было выхода, – ответил симулякр. – То, что ты принял за выход, на самом деле было ловушкой.

– Ловушкой? – непонимающе повторил Геннадий Павлович. – Для кого?

– Для тебя, дорогой, – гнусно усмехнулся симулякр. – Для тебя.

– А как же пароль?

– Это было еще одно ложное воспоминание, активировавшееся в нужный момент.

Не в силах поверить в происходящее, Геннадий Павлович медленно покачал головой из стороны в сторону и в такт этим движениям так же медленно произнес:

– Этого не может быть.

– Может, дорогой мой, может, – умиротворенно улыбнулся симулякр.

Геннадий Павлович ничего не успел ответить, – тело его скрутила внезапная боль, поднимающаяся снизу живота, из области мочевого пузыря, выворачивающая наизнанку желудок, разрывающая печень и сжигающая легкие. Но пока сознание у него еще оставалось ясным, он задавал себе один и тот же вопрос: за что? Должно быть, когда боль, в конце концов, сделалась нестерпимой, Геннадий Павлович прокричал его вслух, потому что прежде, чем потерять сознание, он услышал ответ, произнесенный кем-то, кого не было в комнате, но чей голос казался ему удивительно знакомым:

– А ни за что, просто так.

Когда тьма беспамятства рассеялась, боль уже прошла. Сверху нависал белый – настолько белый, что это казалось неестественным, – потолок. Геннадий Павлович понял, что лежит на спине, и попытался подняться. Это ему не удалось, – руки в запястьях и ноги в щиколотках оказались пристегнутыми к ложу крепкими эластичными ремнями.

– Эй! – хрипло крикнул Геннадий Павлович, сам не зная, к кому обращается.

Он услышал шаги и краем глаза уловил движение справа от себя. Над ним склонился человек в светло-голубом лабораторном халате. Увидев его лицо, Геннадий Павлович усмехнулся, да так, что едва не заплакал.

– Почему вы не нацепили на халат погоны, полковник? – попытался пошутить он.

– Потому что это было бы глупо, – вполне серьезно ответил Рыпин. – Я такой же полковник, как и ты, Гена. Мы с тобой, можно сказать, коллеги. А вот полковник Попов передавал тебе привет. Ты помнишь полковника Попова, Гена?

– Нет, – ответил Калихин.

– Ничего страшного, – ласково улыбнулся Рыпин. – Ты его еще вспомнишь. Непременно вспомнишь.

– Где мы? – спросил Геннадий Павлович.

– В нашей лаборатории, – заговорщицки подмигнул Рыпин. – Наверное, правильнее было бы сказать, в твоей лаборатории, Гена.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно. – Рыпин слегка наклонил голову и улыбнулся, точно добрый дядюшка, приготовивший племяннику восхитительный подарок к Рождеству.

– К черту, – устало выдохнул Геннадий Павлович.

– Что именно? – решил уточнить Рыпин.

– Все, – коротко и конкретно ответил Геннадий Павлович и отвернулся.