Полет гарпии

Он подходил все ближе, но сходство не исчезало. И он не таял в воздухе, как полагалось бы призраку. Ки даже слышала, как шуршала трава у него под ногами…

– Ки!

Ее сердце все-таки ухнуло в бездну. Юношеский тенор принадлежал Ларсу. Его младшему брату. Брату, так похожему на него…

Ки обессиленно привалилась к дверце кабинки. Ее сотрясала мучительная дрожь. Оба молчали, пока Ларс взбирался по колесу и устраивался рядом с ней на сиденье.

– Может, мне вожжи взять?.. – предложил он тихо.

Покачав головой, Ки шевельнула вожжами, и кони снова зашагали вперед. Ки никак не могла найти слова, которые следовало бы произнести, а в сердце снова расстилалась пустыня. Придется Ларсу познать боль, и ничего тут не поделаешь. Сама Ки жила с этой болью уже несколько месяцев, но так и не выучилась ее унимать.

– Ки, бедная сестренка, – тихо говорил между тем Ларс. – Я-то собирался тебя упрекнуть, что не сразу нам сообщила. Но вот посмотрел на тебя и сразу все позабыл. Видела бы, как ты выглядишь. А еще говорят, время все исцеляет…

Он замолчал. Фургон под ними покачивался и скрипел. Тяжеловозы размеренно топали по пыльной дороге. Ларс тоже прислонился спиной к двери кабинки, но длинные волосы сразу прилипли к шее, и юноша выпрямился, вытирая пот рукавом. Его жест заставил Ки невесело улыбнуться. Ну точь-в-точь Свен до женитьбы.

– Он тоже терпеть не мог, когда волосы липнут к шее, – сказала Ки. – Знаешь, он все поддразнивал меня и говорил, что и женился-то на мне больше затем, чтобы я ему волосы в хвостик заплела, как женатые носят…

Ларс хмуро кивнул:

– Глупый обычай, но мама нипочем не желает с ним расстаться. Тут пожалеешь, что уже не мальчишка, которому волосы стригут накоротко. Кому нужны эти патлы? Уже до плеч – и знай растут себе дальше!

– Ничего, скоро сами остановятся, – утешила его Ки. – Но, коли они уж так тебе надоели, не проще ли найти женщину, которая возьмет тебя в мужья и будет заботиться о твоих волосах?

Ларс возмущенно откинулся назад, снова стукнувшись в дверцу лопатками.

– И ты тоже?.. Я и так себя чувствую точно годовалый бычок на торгу! Руфус мне только и твердит о моем «долге». А мама без конца приглашает в дом Кэти: то шерсть проветривать, то сарай крыть, то роды у коров принимать! К чему бы это, а, как ты думаешь? В прошлом году, помнится, ей и моей помощи со всем этим как-то хватало, а нынче подавай, чтобы мы оба! Причем, заметь, только мы – и никого кроме!

Ки хмыкнула, хорошо понимая, что болтовня эта призвана была отвлечь их с Ларсом от куда более мрачных предметов. Она решила подыграть ему:

– Стало быть, твоя мама расставила для тебя капкан? А братец твой и рад ей помогать? Слушай, а что это за Кэти? Уж прямо такое чудовище, от которого только бегством спасаться?

– Кэти… – Ларс закатил глаза. – Да нет, она прехорошенькая. Пухленькая, точно сдобная булочка. И притом настоящая крестьянка. Бедра – во! Целый народ может родить. Плечи – хоть бычье ярмо надевай, а руки – только за плугом ходить. Про грудь я уж и вовсе молчу. Какой угодно выводок вскормит…

– Жуть! – сказала Ки.

– Вот именно, жуть. Ну, да ты же помнишь – мы с ней с детства вместе играли. Дружили даже, между прочим. А теперь она выросла в такую женщину, с которой хоть рыбу ловить, хоть в поле с мотыгами. Но любить ее? Жить с ней всю жизнь? Слуга покорный…

– Тогда не сетуй, Ларс, на длинные волосы. Если хочешь знать, они тебе даже идут. Ничего: еще придет женщина, которая их тебе свяжет. И гораздо скорее, чем тебе кажется…

– Будем надеяться, – негромко пробурчал Ларс.

Жаркий день понемногу сменялся вечерней прохладой. Земля дышала ночными ароматами. За деревьями, росшими у дороги, светились вдали окна домов. Дома эти принадлежали родне Свена: людям, связанным кровными узами либо клятвой, произнесенной когда-то. Людям, которым Ки необходима была теперь для какого-то неведомого ей Обряда Отпущения. Она живо представила себе, как эти земледельцы с натруженными руками, мало привыкшие отрывать взгляд от борозды, соберутся все вместе и спросят ее, что же все-таки сталось с их Свеном, и глубоко внутри заворочалось что-то холодное. Она не хотела им лгать…

Ки устало подняла глаза к звездному небу. Боковым зрением она по-прежнему видела Ларса, и это было мучением. Если прищуриться и не вглядываться особенно пристально, вполне можно было представить, что… Как часто по вечерам Свен привязывал своего коня к корме фургона и оставлял там, а сам подсаживался к ней на сиденье. Их дети обыкновенно уже дремали в кабинке, а они со Свеном, негромко переговариваясь, присматривали местечко для стоянки. Иногда же они просто сидели молча и слушали неутомимое шлепанье тяжелых копыт да поскрипывание фургона. Какие это были вечера! Плечо Свена, касавшееся ее плеча…

– Как все же это случилось? – Голос Ларса опять спугнул волшебные чары.