Полет 'Феникса'

Моран повернулся к Тилни:

- Ты тоже так считаешь, малыш?

Заметно было, как мальчишка призывает на помощь все свое мужество.

- Думаю, он прав. Думаю, каждый должен делать то, что считает лучшим. - Он изрек эти слова, как вновь открытую истину, ища поддержки у сержанта. - Нам нужно только знать, на кого можно рассчитывать, вот и все, - заключил, уходя, Моран.

Вдали, на гребне дюн, он заметил фигуру Таунса. Тот стоял спиной к самолету, расставив ноги и закинув вверх голову, - вглядывался в небо.

С этим ничего не поделаешь. До смерти напуганный мальчишка прав в одном: каждый имеет право на свой выбор. Возможно, в ближайшие несколько дней окажется прав и сержант. Они впятером решились свою энергию расходовать. Но этих двоих не в чем упрекнуть: нельзя принудить человека искать собственной смерти.

Весь риск лежал теперь на Стрингере. Он заметно расстроился, когда "мистер Таунс" не поддержал его проект; видимо, в душе он уважал Таунса и нуждался в его поддержке.

- Может, он еще присоединится к нам, когда дело пойдет на лад. Вы ведь знаете летчиков - они готовы взлететь в воздух на чем угодно, лишь бы лишний раз полетать, - успокаивал Моран конструктора.

- Он не верит, что самолет полетит. - Стрингер чертил ногой на песке.

- Но ведь конструктор-то вы, и в этом вы лучше его разбираетесь.

Уотсон и Тилни Стрингера не беспокоили. Его мысли все время возвращались к пилоту - ведь нет смысла строить новый аппарат, если его некому вести. Моран как мог убеждал его, отрезая пути к отступлению. У парня было нечто вроде боязни первой брачной ночи; он понимал - как только они приступят к работе, вся ответственность ляжет на него.

- Три года я сидел рядом с лучшим в мире летчиком, - уговаривал его Моран. - Если уж на то пойдет, полечу я.

За час до заката Стрингер собрал всех перед обломками самолета. Уотсон и Тилни остались в тени, Таунс все еще стоял на гребне дюн. На Кепеля рассчитывать не приходилось, Харрис, Робертс и Кобб ушли. Итак, их было пятеро. Белами, Кроу, Лумис, Стрингер и Моран. Все коротко обрезали штанины как часть стратегического плана: для сбора росы утром, когда будет нужный ветер. Наготове были длинные скребки, лотки для воды. Случись это завтрашним утром - они разложат парашютный шелк, покрывала сидений, отрезанные штанины, все, что способно впитывать влагу. До последней капли снимут они драгоценную влагу с корпуса, двигателей, крыльев.

Парни из Джебела - Кроу, Белами и Лумис - уложили в ряд десять обшарпанных ящиков с инструментами, открыли крышки и рассортировали содержимое.

Без курток, с оголенными руками, несмотря на щетину, они смотрелись работниками. Стрингер заранее попросил Морана:

- Объясните им, что надо делать. У меня не получится.

Он снова повторил подробности плана, демонстрируя их на разбитой машине. Казалось, не было ничего такого, чего бы он не предусмотрел; учел даже их совокупную силу в фут-фунтах.

Все окружили Морана. Каждый из них был инженером в своей области два бурильщика, геолог, знакомый с механикой, штурман - с опытом расчетов, и авиаконструктор. У них были инструменты, хоть и изношенные, был еще пока и запас сил. Они решились на осуществление бредовой идеи, и он с замиранием сердца обратился ко всем:

- Я только что еще раз выслушал Стрингера и, честно говоря, уверен, что его план удастся. Следует помнить три главных момента. Со всей осторожностью нужно относиться к инструментам, особенно сверлам и полотнам пил, потому что заменить их нечем. Самую трудоемкую работу мы должны закончить в ближайшие две ночи, пока есть силы, а дальше все пойдет как по маслу. И третье. Не доводить себя до предела, экономить энергию. Девизом пусть будет: все делать спокойно. Стрингер хочет, чтобы я повторил все операции, и я его понимаю: ему нужно убедиться, что я сам все усвоил.

Лумис вежливо хохотнул. Моран повернулся вместе со всеми к самолету,

- Основной план вы уже слышали. Мы прилетели на двухмоторной машине с двумя гондолами, а улетим на одномоторном самолете с обычным фюзеляжем. Левый двигатель останется на своем месте впереди левой гондолы, а сама гондола превратится в фюзеляж. Левый хвостовик тоже остался цел. Считай, у нас уже больше половины нового самолета есть. Сегодня и завтра ночью снимем правое крыло и отсоединим левую гондолу от корпуса. Если все пройдет гладко, то останется еще время, чтобы подготовить крыло к монтированию на фюзеляже. К третьей ночи самое худшее будет уже позади. Затем...

- Я не говорил... - вмешался Стрингер, но Моран его перебил:

- Затем мы поднимем хвостовой костыль, собираем хвост и рычаги управления. Это работа не тяжелая и не отнимет много времени.

Он готов был снова оборвать Стрингера, если тот вмешается со своими поправками. Он помнил, что говорил Стрингер: три ночи на крыло, три - на фюзеляж и гондолу. Почти неделя, но невозможно представить, что с ними будет через неделю. Он испытующе смотрел в лица окруживших его людей.