Полемика против евреев

Оно разрешается очень просто для тех, кто знает или догадывается, что в тени официального, видимого руководства в Нью-Йорке, сразу же было установлено анонимное правление так называемых агентов этого руководства в Европе, абсолютно безответственных, темных, но, тем не менее, всемогущих, или, чтобы выразиться ясно, оккультная и реальная власть господина Маркса со свитой. Весь секрет гаагской интриги в этом. Он объясняет одновременно триумфальное и спокойное отношение господина Маркса, который полагает, что теперь держит весь Интернационал в своих руках, и если только это не станет самой большой иллюзией с его стороны, ему действительно можно радоваться, так как, тайно предаваясь божественным удовольствиям власти, он может перекладывать все ее неудобства и гнусность на этот несчастный Генеральный совет в Нью-Йорке.

Чтобы убедиться, что такова в действительности надежда, мысль господина Маркса, нужно только чуть внимательнее прочитать один из сентябрьских номеров "Фольксштата" («Volksstaat» - «Народное государство» - прим.), главного органа социал-демократической партии немецких рабочих, который в этом качестве получает прямые наставления господина Маркса. В полуофициальной статье с чисто немецкой наивностью и угловатостью говорится обо всех причинах, которые подтолкнули диктатора этой партии и его самых близких друзей к тому, чтобы перевести руководство Интернационала из Лондона в Нью-Йорк. Для осуществления этого государственного переворота имелось, в принципе, два мотива.

Первым была невозможность договориться с бланкистами. Если господин Маркс пронизан с головы до ног пангерманским инстинктом, который принял столь большой размах в Германии с поры завоеваний господина Бисмарка, бланкисты - прежде всего французские патриоты. Невежественные и пренебрежительные к Германии, как и подобает настоящим французам, они действительно могли оставить ее в абсолютное правление господину Марксу, но ни за что на свете они не предоставили бы ему его во Франции, которая, естественно, предназначалась для них самих. Но именно этой диктатуры во Франции господин Маркс, как настоящий немец, которым он и является, страстно желает более всего, даже гораздо больше, чем диктатуры в Германии.

Немцы будут напрасно стараться одерживать материальные, или даже политические победы над Францией, в душе, как общество они всегда будут чувствовать себя низшими. Это непобедимое чувство неполноценности - вечный источник всей зависти, недружелюбности, а также всех грубых или скрытых вожделений, которые пробуждает в них одно имя Франции. Немец не считает себя достаточно состоявшимся в мире, пока его репутация, его слава, его имя не будут признаны Францией. Быть признанным общественным мнением этой нации и, главным образом, общественным мнением Парижа, такой была всегда горячая и тайная мысль всех известных немцев. А управлять Францией, и через Францию мнением всего мира, какая слава и, главным образом, какая мощь!

Господин Маркс - немец, который слишком умён, но также слишком тщеславен и слишком честолюбив, чтобы этого не понять. Нет такого кокетства, которым бы он не пользовался, чтобы заставить принять себя революционным и социалистическим мнением Франции. Кажется, он в этом частично преуспел, так как бланкисты, движимые, впрочем, своими собственными амбициями, заставлявшими их искать союз с этим претендентом на диктатуру в Интернационале, вначале на это купились. Благодаря его всемогущему покровительству, они сами стали членами Генерального совета в Лондоне.

Вначале это соглашение должно было быть прекрасным, так как, будучи авторитарными и влюбленными во власть, и те, и другие были объединены общей ненавистью к нам - непримиримым противникам любой власти и любого правительства и, следовательно, также того, которое они намеревались установить в Интернационале. И тем не менее их союз не мог быть долгосрочным. Поскольку господин Маркс вовсе не желал делить свою власть, а они не желали уступать ему диктатуру Франции, было невозможно, чтобы они оставались друзьями надолго. Таким образом, даже до Гаагского конгресса, когда еще между ними существовала вся видимость самой нежной дружбы, господин Маркс и его приближенные задумали вывести бланкистов из Генерального совета. "Фольксштат" лихо признает это и добавляет, что поскольку было невозможно их оттуда удалить, пока Генеральный Совет оставался в Лондоне, было решено перенести сам Совет в Америку.