Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне

К сожалению, какова бы ни была позиция Берия в отношении будущего ГДР, роли СЕПГ и необходимости компромисса с Западом по поводу природы объединенной Германии, мы можем лишь констатировать, что добивался он своих целей методами, которые неизбежно должны были привести к его падению. Во время своего недолгого правления, несмотря на отличное знание советской борьбы за власть, Берия вел себя безрассудно, своевольно и наивно. Безрассудно — потому что должен был знать, насколько восточные немцы не любят режим СЕПГ и потому будут изо всех сил сопротивляться тем изменениям, что он предполагал ввести. Даже если бы ему все удалось, то он получил бы еще одно преимущество в борьбе за власть после смерти Сталина, но он недооценил настроение людей. Своевольно — потому что он игнорировал очевидное — успешное противостояние советских военных любым экспериментам, которые могут ослабить их власть на территории Германии, той страны, что стала для них символом всех жертв, принесенных во время войны и после нее. Он должен был понять, насколько советская разведка ценит свое положение в Германии как базу для внешних операций. И, наконец, наивно — потому что он верил, будто может победить в борьбе за сталинское наследство, взяв в свои руки силы безопасности. Как он мог не подумать о том, что его политические соперники немало потрудились, чтобы внедрить и в эту систему, и в вооруженные силы своих верных людей? Пытаясь изгнать из МВД своих врагов и создать новую службу, он помешал МВД и его восточногерманским друзьям противостоять июньским событиям, которые и стали возможными из-за его, Берия, политических махинаций.

10. ЗАГАДОЧНОЕ ДЕЛО ОТТО ЙОНА

История Отто Йона, президента ведомства защиты конституции (Bundesamt fuer Verfassungsschutz, BfV) — западногерманского контрразведывательного агентства — естественное следствие июньских событий 1953 года, однако на самом деле она имеет отношение ко всему периоду, который охватывает эта книга. Будучи ветераном Сопротивления во время войны он подозревался в связях с гестапо, но в действительности был связан с английской разведкой. В 1950 году Отто Йон стал первым шефом западногерманской контрразведки, хотя у него и были дурные предчувствия по поводу политики правительства, которому он служил. Его взгляды и эмоциональная натура донкихота привлекли к нему внимание КГБ, и была сделана попытка его завербовать. Вербовка не удалась, однако то, что случилось с Йоном, являет собой увлекательный пример разочарования в оперативной работе советских органов госбезопасности. Здесь впервые публикуются материалы из дела Йона.

К июлю 1954 года обе стороны, противостоявшие в «холодной войне» в Германии, находились как будто в тупике. Вновь сформированный КГБ и его восточногерманские подобия продолжали изучать причины июньских событий 1953 года. 17 июня 1954 года собрался западногерманский бундестаг, чтобы переизбрать Теодора Хейеса на пост президента республики. Четыре дня спустя появилось сообщение о том, что в Берлине исчез Отто Йон, президент BfV. Еще через несколько часов восточногерманское агентство новостей АДН объявило, что Йон попросил политическое убежище и получил его. Это была самая большая сенсация времен «холодной войны» в Германии. Скандал, связанный с Йоном, разгорелся еще жарче, когда стало известно, какую роль сыграл в этом деле Вольфганг Вольгемут (Во-Во), личность довольно известная. Хирург-гинеколог и одновременно джазовый трубач, исчезнувший вместе с Йоном, то ли как проводник, то ли как похититель.

Прошло три дня, и восточногерманское радио передало первое заявление Йона с резкой критикой политики Аденауэра. Запад оцепенел. А три недели спустя Отто Йон устроил пресс-конференцию в Восточном Берлине, на которую были приглашены западные^ корреспонденты. В довольно пространном выступлении Йон выдвинул в качестве причины, подвигнувшей его на такой шаг, искреннее желание сохранить единство Германии. Он описал Аденауэра как законченного сепаратиста, в чьем правительстве засели не изменившие свои взгляды нацисты. Сорок пять минут Йон отвечал на вопросы. Это было мастерское представление: все присутствующие, включая его бывшего непосредственного шефа в британской разведке Сефтона Делмера, убедились, что его дезертирство было добровольным, а его взгляды совершенно искренними.