Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне

Были еще свидетельства людей, видевших Линзе в тюрьме (один из них распространял листовки для НТС), и они проливают дополнительный свет на это дело. Когда Линзе похитили, его доставили в тюрьму Министерства государственной безопасности ГДР, где его допрашивали до декабря 1952 года, а потом переправили в советскую тюрьму МВД в Берлине (Карлсхорст), где его допрашивали уже советские сотрудники. Там Линзе был «безымянным» узником. Его имя держалось в тайне. В то же время с ним обращались как с очень важной персоной (VIP), и у него были некоторые привилегии, например, сигареты каждый день. Говорят, в июне 1953 года протоколы его допросов содержали 1100 страниц[303]. Достоверность этих протоколов допросов Линзе были засвидетельствованы генералом Каверзневым в последнем отчете, посланном министру госбезопасности Игнатьеву 3 марта 1953 года. Однако Каверзнев, сомневаясь в уместности дальнейшего содержания Линзе в советской тюрьме на территории ГДР, рекомендует передать материалы следствия военному трибуналу советских войск в Германии. Трибунал без особых проволочек признал Линзе виновным и приговорил к тюремному заключению в СССР[304]. Хотя Советы получили бесчисленные запросы о судьбе и местонахождении Линзе, они отрицали свою причастность к этому делу. В конце концов, 8 июня 1960 года немецкий Красный Крест получил уведомление от советского Красного Креста о том, что Линзе умер в советском лагере 15 декабря 1953 года[305].

Оглядываясь назад, можно сказать, что Международный конгресс юристов продемонстрировал высокую репутацию Свободных юристов и эффективность их деятельности. Советы по-своему засвидетельствовали свое отношение к комитету, похитив Линзе и устроив пропагандистскую кампанию. Внутри БОБ к расследованию похищения доктора Линзе и других подобных дел подключилась контрразведка, усиленная офицерами из германской миссии. Комитет продолжал действовать при поддержке ЦРУ, однако возникавшие проблемы постепенно привели его к распаду. Некоторые из этих проблем уже были заложены в проекте, другие появились из-за постоянного внимания КГБ и восточногерманского МГБ, в остальных виновато ЦРУ[306].

СВОБОДНЫЕ ЮРИСТЫ СТАНОВЯТСЯ ВОЕНИЗИРОВАННОЙ ГРУППОЙ

Несмотря на то, что корейский конфликт к концу 1951 года выродился в позиционную войну на истощение, в Вашингтоне и в НАТО о нем постоянно помнили, опасаясь потенциально возможного конфликта Восток—Запад в Европе. Директива о национальной безопасности от 23 октября 1951 года призывала к развитию сил сопротивления в районах, находящихся под советским контролем, и обеспечению готовности этих сил на случай войны[307]. Для германского ОПК это означало создание «запасных» соединений в Восточной Германии — тайных оперативных групп, обеспеченных радиосвязью, но не предпринимающих никаких действий, если не начнется война. Предпочтение, естественно, отдавалось агентам, у которых был «серьезный мотив», а, кроме того, хорошее знание условий в ГДР, следовательно, самыми подходящими были Свободные юристы.

1952—1953 годы, когда мысль предложить Свободным юристам тайную военизированную деятельность в Восточной Германии обсуждалась в Вашингтоне, были, вероятно, не самым лучшим временем для решения такого важного вопроса. ЦРУ подверглось серьезной реорганизации. В январе 1951 года ОПК и ОСО стали подчиняться заместителю директора по планированию (DDP), но лишь в августе 1952 года это стало реальностью. Обе структуры были объединены и в Германии, ОПК и ОСО в Берлине интегрировались в единый отдел под руководством шефа БОБ. (Бывший ОПК переехал из своего прежнего дома в Темпельхофе в новые офисы в Далеме лишь летом 1954 года[308].) Эти изменения улучшили Управление тайными операциями ЦРУ, однако офицеры берлинского ОПК считали, что от перемен «выиграл» ОСО. Они сожалели о своей прежней независимости, и отношения с новым шефом БОБ были у них натянутыми.