Поле битвы

Как и следовало ожидать, игра сразу пошла в «одни ворота». Кавказские ребята и бегали быстрее и прыгали выше, ну а главное сразу повели себя в отношении столь маломощных соперников вызывающе-агрессивно, всё время провоцируя силовые столкновения и потасовки, которых естественно более мелкие и слабые товарищи Кирилла всячески стремились избегать. То есть, они просто бегали от соперников. При такой игре уже к середине первого тайма команда Кирилла проигрывала 0:3. Кирилл тогда играл в нападении. Он несколько раз попытался в одиночку с помощью дриблинга выйти на ударную позицию, пробить по воротам. Ему сразу дали понять, что этого делать не стоит. В тот момент, когда судья смотрел в другую сторону, а Кирилл находился без мяча… его ни с того ни с сего угостили увесистым «пендалем» со словесным сопровождением, и соответствующим акцентом:

– Если ты, пидараз, ещё раз по воротам ударышь, я тибэ всэ ногы пэрэломаю. А еслы гол забьёшь – убью сука. Понял дааа?

Кирилл никак не мог ответить ни на поджопник, ни на слова. Его опекун был и выше, а главное килограммов на пятнадцать тяжелее, он вообще смотрелся заматеревшим парнем лет двадцати с этаким мужественным шрамом на щеке, алевшим сквозь жёсткую щетину. Но главное, и Кирилл, и его товарищи оказались совсем не готовы к такому «прессингу» морально. На «наезды» всевозможной околофутбольной шпаны он знал как реагировать, но здесь… здесь имело место совсем другое, незнакомое для мальчишек, воспитанных на советских интернационалистических традициях. Ведь опекун, как и вся кавказская команда явно издевалась над своими более слабыми соперниками, ставя во главу угла своё национальное превосходство.

Тем не менее, Кирилл не внял угрозам и упрямо лез вперёд. Он был одним из немногих, кто продолжал играть, большинство откровенно оробели перед столь мощным и наглым соперником. В одной из контратак Кириллу удалось сквитать один мяч, после чего опекун стал приводить в действие свои слова. Он втихаря бил его по ногам, голове… Начал в первом тайме, продолжил во втором. Бил со знанием дела, когда судья был далеко. На возмущённый взгляд Кирилла, опекун отвечал зло, вполголоса:

– Чиво смотрышь… я тибэ говорыл, что убью? Понял даа?

К середине второго тайма Кирилл уже просто не мог играть, ибо был фактически избит. Тренер это видел, аппелировал к судье, но бесполезно. По всей видимости, его просто подкупили – подкупать всех и вся на Кавказе начали ещё в советское время и весьма в этом деле преуспевали и преуспевают. Потом кавказцы забили четвёртый гол, а опекун, видя, что Кирилл фактически выведен из строя, тем не менее, не успокоился, а продолжал издеваться. Он регулярно отвешивал ему подзатыльники, пендали. Кирилл пытался играть через боль и слёзы, но замены не просил. Он хотел всё-таки выждать момент и «уделать» эту гниду. И он попытался… Когда мяч отбили в его направлении он заковылял на своих избитых ногах, но опекун его опережал и тогда Кирилл, что было мочи с разбегу врезался в него головой. Тот охнул, но не упал, с удивлением взглянул на «козявку» посмевшую его боднуть, и тут же с разворота залепил ему коленом под дых. Кирилл со стонами катался по земле. Когда подбежал арбитр, защитник с простодушной улыбкой поведал ему:

– Он меня головой был… а я что не мужчина.

После этого Кирилл вообще «встал». Его бы надо заменить, но тренер уже израсходовал замены – товарищи Кирилла чуть не все буквально рвались поскорее уйти с поля и чуть что просили замену. Соперник тем временем запер надломленную команду в штрафной площадке. Кирилл безучастно с не проходящей гримасой боли стоял в районе центрального круга, а опекун прохаживался рядом и издевался уже не физически, а морально:

– Слушай, ты чего мэлкый такой, ааа? Твой папа, тибя наверный пьяный дэлал, ааа? Чего вы все мэкие такие, а? Слушай, наверный твой мат блад… все русские женщины блад. Потому оны все такие жирные, пузатые, а дытей таких мэлких дают. Наверный и у твой мат сала в пузе много и тебэ места мало был… ха-ха… – защитник до самого конца матча оскорблял его мать, его народ…