Покушение в Варшаве

Хабиб поддержал идею побега – с девушками или без – не важно. А Менухим через того же подкупленного полицейского узнал, что родные Кати готовятся к отъезду. Дальше следовало лишь назначить «похищение» Клавдии на день, когда вторая пери покидала столицу. Если бы Демидова только знала!

В роковое утро персы выехали на прогулку. Их вельможи спали, в экипаже был один принц, но слугам хватало и его распоряжений: они не родились для того, чтобы спорить. Тем временем рыдван Лизаветы Андревны, напротив, двинулся из Москвы в сторону Твери, за ней – еще пара закрытых возов с прислугой и самыми нужными вещами, ведь порядочные люди не путешествуют налегке. Все девочки находились возле нее, как цыплята вокруг наседки.

Недалеко от Подсолнечной горы «поезд» Бенкендорфов должны были взять под охрану несколько жандармов. Остальные, убедившись, что все в порядке, возвращались в Москву караулить персов. По просьбе Лизаветы Андревны они не конвоировали экипаж от самого дома, чтобы не привлекать ротозеев и не обращать внимания на отъезд – фактически бегство. Угрозы бабушки Бибиковой казались достойной даме исполнимыми.

Катя продолжала негодовать. Даже безопасность сестер не примирила ее с происходящим:

– Бежим! Как воры!

Жорж намеревался проститься с мачехой и сестрами, препоручая их жандармской команде.

Тем временем похищение в Сокольниках состоялось без особых приключений. Принц сделал мадемуазель Демидовой честь, подобрав ее у искусственного пруда посреди подобия английского парка: кругом шумели березы, островки молодых лиственниц были оттенены кленами и кустами бузины. У кромки воды прохаживалась Клавдия. Как вспугнутая птичка, она вскочила на подножку подъехавшей кареты, и шахзаде втащил ее внутрь. Конечно, зеваки издалека наблюдали эту сцену, но они были безобидными гуляющими, и все прошло, как по маслу.

Собственный экипаж Демидовой с горничной на борту тут же удалился, как только слуги перегрузили два увесистых саквояжа с вещами хозяйки. Дело казалось сделанным. Клавдия могла выдохнуть. Ей и в голову не пришло заподозрить худое, когда карета кружными путями, минуя заставы, выехала из города и устремилась к Подсолнечной горе.

После ухабов и рытвин, ведь кружили они по задам чужих огородов, экипаж выехал на широкое шоссе и вскоре нагнал беззащитную дорожную карету госпожи Бенкендорф. Только тут Клавдия прозрела. Ее возлюбленный, с которым она целовалась, когда не подскакивала от тряски, хотел увезти с собой и вторую «невесту». Более того, раз Демидова бежала сама, ее родные ничего не получили. А Бибиковым принц приготовил баснословные подарки, позаимствовав их из посольских даров русскому императору. Два чепрака, шитых бриллиантами. Шали, в которые можно было с головой завернуть трех девиц. Китайские лаковые коробки, инкрустированные слоновой костью. Резные столики из черного дерева. Индийский муслин.

Все это молчаливые слуги-персы выгрузили на пыльную дорогу, прямо перед остановившейся каретой Лизаветы Андревны.

– Мама, кто это? – с любопытством осведомились младшие дочери, таращась в окно.

– Дикари, – отрезала достойная дама.

– А что они делают?

– Покупают Катьку.

Такого отзыва родной матери Катерина пережить уже не могла. Она вышла из экипажа, сознавая тяжесть каждого своего шага.

Радостный Хозрев-Мирза кинулся ей навстречу, но был остановлен увесистой пощечиной. В окне его кареты Катя заметила Клавдию. Это переполнило чашу. Она рывком открыла дверь и, не обращая внимания на жалобы принца, обеими руками вцепилась мадемуазель Демидовой в волосы.

– Сестер моих травить! Ах ты дрянь! – Наша королевна выволокла несчастную соперницу на улицу и начала возить по утрамбованному грунту.

Минуту назад Клавдия кричала по-итальянски, стараясь заставить принца отказаться от идеи захватить с собой еще и Бибикову. Теперь она верещала на родном наречии. Бросившийся было спасать возлюбленную, юноша получил от Кати локтем в нос и сел на дорогу. Случайно вышло. Но персидские слуги приняли произошедшее за нападение на шахзаде и поспешили на помощь, угрожающе схватившись за кинжалы под поясами-шалями.

Лизавета Андревна закричала и выскочила вон спасать жар-птицу. Оленка, никогда не оставлявшая сестру одну, какие бы «куншты», как выражался отец, та ни выкидывала, тоже ринулась в бой. За ней девятилетняя Аня, наклонив голову, как маленький бычок. Кузина Мари, даром что весь путь полулежала на руках у тетки, не заставила себя ждать. Как же? Аня на два года младше, а кулаками машет! Она точно забыла, что дочь рассудительной и спокойной матери, зато наследие храбрецов – отца и дяди – явилось во всей красе. Маша вступила в бой и укусила первого же попавшегося перса за руку, нимало не заботясь о том, что «воспитанные девочки так не делают». Очень даже делают, когда их сестер бьют!

Не усидели в повозках и горничные. Началась свалка, в которой бабы показали бородачам, как это запирать жен по гаремам. Кулаки мелькали, сатин трещал. Над дорогой летали муслиновые покрывала. Чепраки были втоптаны в пыль.