Похоже, вы попали. Том 3

После долгих мучений, после всех воспоминаний, где старик в чёрном таскал меня по разным местах, я наконец открыл глаза.

Свет… я вижу свет…

И… прекрасного ангела в белом одеянии. Он возвышается надо мной словно солнце, укутывая в столь желанную теплоту, что я искал десятилетиями.

— Ай млять, — я прикрыл глаза рукой, — Не свети.

— Ой! — воскликнула медсестра в белом халате, — Не знала, что вы очнулись. Простите! Мне сказали проверить ваши зрачки.

— Да-да, убери фонарь!

— Хорошо!

Свет пропал, а я проморгался и наконец смог различить грудастую медсестру с глубоким декольте, больничную палату и голого себя под одеялом.

«Ля какая», — это и про медсестру, и про палату, если что.

Богато, красиво, и явно недешево. Глаза так и радуются смотреть на это гениальное решение современного художника.

Это я и про медсестру, и про палату, если что.

— Где я? — не понимал я.

— Сейчас позову главного, подождите секунду! — девушка убежала.

Я зажмурился, привык к свету и снова осмотрелся.

Да, определённо больница. Причём люксовая палата, похожая не на палату вовсе, а на дорогой отель. И плазма здесь, и компьютер, и весело здесь, и собаки танцуют. За окном утреннее солнышко. Приятно.

Но что я забыл в больнице, твою-то мать?!

«Ух… так, вспоминай»

Я помню покушение. Потом Аргус пришёл. Потом мы все завалились домой. Там Теодор был ещё…

А потом мне стало очень плохо.

Жар, ломота во всём теле и полная пустота в голове. Я помню, как вскрикнула мать, как засуетился Аргус и… как меня везде таскали. Я не спал, нет, но я совершенно ничего не соображал. Будто в трансе. В абсолютном бреду.

Ну а потом, наверное, меня всё-таки вырубило. Но это точно была не потеря сознания — я помню, как наконец почувствовал облегчение, и решил уснуть, наивно полагая, что всё пошло на поправку.

«Твою мать…», — я сжал одеяло, — «Твою мать!»

Почему это произошло?! Что стало причиной?! Это повторится?! А если не Аргус?!

— Да что за дерьмо?! — прорычал я.

Я одёрнул одеяло и посмотрел на руку. Без изменений. Трещины стали чуть побольше и светиться ярче, но того ужаса что я помню и близко нет.

А помню я, как Вортекс начал разрастаться, медленно разрывая моё тело изнутри.

И совершенно без понятия, связано ли это с Короной, Теодором или вовсе целебной магией Аргуса. Ответов нет.

Но… похоже мне их сейчас дадут.

Дверь отворилась, и, ожидая увидеть главврача, я слегка удивился приходу всё того же Аргуса.

— Что здесь…, - уже было начал я.

— Так, слушай и запоминай. Возможно, у тебя огромные проблемы, — он говорил очень быстро, а весь его вид показывал, что он на пределе, — Сейчас сюда явятся люди Сёгуната, и ты будешь с ними говорить.

— Э? Что?..

— Первое — внимательно, слышишь меня, внимательно, с-сука, думай, что говоришь! — он никак не реагировал на моё непонимание, — Второе — тщательно обдумывай все свои решения. Каждый шаг, каждое слово. Понял?!

— Нет! Что происходит?!

— Когда ты начал разваливаться как сраный конструктор лего, мы никак не могли тебя спасти. Ты умирал, и ничего не помогало. Лучшие целители разводили руками. Я уже обрадовался, что ты помрёшь, но тогда я вспомнил, что рядом с тобой начали крутиться люди Сёгуната. И встал выбор, либо забить и смотреть как ты помираешь, либо обратиться к ним в срочном порядке. И тебе повезло, что я не хочу расстраивать госпожу Елизавету.

Я нахмурился, понимая, во что всё это закручивается.

— Да, ты догадливый. Спасли тебя именно японцы. Именно Сёгунат. У них было лишь одно условие — дать на тебя выход.

— И сейчас они идут сюда?..

Аргус кивнул, резко и нервно усаживаясь на стул возле окна. Он нервничает.

Очень… нервничает.

— Ну-у… окей, — я нахмурился. — Поговорю я с ними. В чём проблема?

Этого я реально не понимал. Ну выслушаю, хорошо. Даже если они собираются меня прикончить лично, я бы в любом случае либо помер, либо дал контроль Короне, которая ещё неизвестно вернула бы меня или нет.

В чём проблема?

— Ты не догоняешь? Ты как вообще учишься?! Как собрался быть аристократом?! Это в Европе люди терпимы, но японцы…, - прошептал он, наклоняясь ко мне, — Да они конченные! Тебе не простят оскорбление чести! И уж поверь, оскорбляются они со всего! — он говорил тихо, но очень эмоционально, — Слушай внимательно. Очень внимательно! И запоминай. Постараюсь рассказать всё, что нужно знать для переговоров с Сёгунатом. И не дай бог, сука, ты налажаешь — я тебя лично прикончу!

И он начал.

Ох, и чего же он только не рассказывал. И что они казнили посла Европы за случайную оплошность. И что их боится едва ли не весь мир. И что причина этому — полное незнание их силы, которая, судя по всему, огромна. И как их встречать, и как прощаться. Многое рассказал.

И я окончательно понял, что мне жопа. Может быть. Эти чинг-чонги — не те чинг-чонги, с которыми я сражался.

Сёгунат, это… куда ужасней. Они и сами понимают свою шизанутость — это одна из причин, почему они вообще в принципе закрыли границы. Они не хотят лишних проблем, а пересилить себя не получается.