Читаем Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары полностью

Столкновение смешного и страшного, повседневного диалога и мистической атмосферы, девочка по ходу этого знакомства превращается из обычной школьницы, в которой он не узнает свою дочь, то есть, максимально удаленной от символа, в самый настоящий символ — в этом смысл последней сцены, где он вынимает из нее кол с кровью, а она его кусает: он ее un-killed, и она выросла. Перейдя в регистр символистского, фильм обрывается резко и не объясняя, оставляя в недоумении относительно происшедшего; не упрощают и загадочные титры, но если подумать, то в них все понятно: он завершил историю, написав книгу, «Фламинго больше никто не видел».

МРАЧНЫЕ ТЕНИ — 13 МАЯ

Кинематограф Бёртона определяется его стремлением спрятаться от людей в продакшн дизайне, и даже когда он берется за тему, которую можно было бы решить серьезно, он выносит свой гротеск и юмор как перегородку. Макдоналдс, чья буква М принимается вампиром, пролежавшим 200 лет под землей, за знак Мефистофеля, gets a laugh, как и должно было быть, здесь whimsy и антиамериканизм. В фильме без интриги — в действиях героя нет мотива, кроме возвращения домой, драматическим движением движет подтекст, где женщина, в разных лицах, предстает как материальная шлюха (это слово произносит самая младшая). Ценности западного мира, как дом и семья, рушатся под напором эмансипации: женщина-врач и руководительница рыболовецкого промысла, та самая ведьма, что приговорила его 200 лет назад. Когда она появляется за рулем автомобиля, то современный зритель уже не улавливает, что это нужно читать как символ; для него нормальным является такой кадр, он принимает его просто как кадр, а не как элемент текстового послания. Здесь есть проблематика остранения, которое у Бёртона никогда не было сильной стороной: его стиль нацелен на совпадение, это реалистический подход к фантазии, настолько реалистический, что в нем вообще не проявляется фигура автора в мизансцене, вместо этого он постоянно фигурирует в пространстве действия. С этой точки зрения, Бёртон — мальчик, которому нужна защита его мамы, и дальше сюжет раскручивается именно в этом направлении.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии