Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары

Саундтрек основан на традиционных маршах времен Гражданской войны, это исследование американского характера как базирующегося на принципах, взятых из вестернов; для американца жизнь — это stand-off; его видение грязных сторон политики как естественной борьбы за превосходство. Весь конфликт из-за того, что губернатор и член его PR-отдела оба трахали одну молоденькую девчонку, работавшую в штабе их компании, а она слишком поздно рассказала молодому хахалю о связи с губернатором. Цена победы, моральный выбор, это герои и антигерои демократической партии; чьи лозунги на публике звучат очень гордо — lead the world in technology again, а не зарывать голову в песок Ирака или Саудовской Аравии, а что осталось в кулуарах, не имеют понятия. Большей атаки на демократическую партию Клуни зарядить не мог. Так в чем же состоит политическая agenda этого человека на самом деле? Забавно: в нем говорится, что современные демократы напирают на возвращение Америке мирового статуса. Вместе с «Moneyball» родилась интересная мысль: в это время, когда бокс-офис блокбастеров стал окончательно зависим от международного проката, и голливудские блокбастеры выпускаются уже почти специально по заказу для заокеанского рынка, улавливая настроения зрителей в Европе, Азии и России, американское кино, которое чего-нибудь стоит, стало очень маленьким, локальным и даже местечковым. Вдруг стало ясно: американское кино — это маленькая, местечковая кинематография, использующая возможности классицизма как английского языка, в такой мере, которая и близко не может претендовать на доминирующее положение в мире. Совсем не так раньше: когда голливудские фильмы опирались на этот стиль и хотели ПРЕДСТАВИТЬ миру американскую жизнь и ценности. Это выражается еще в том, как фильм не прилагает много усилий по прояснению тонкостей политической системы primaries в ходе выдвижения кандидатов от этой партии, так что место и обязанность каждого персонажа должна быть автоматически ясна: чем именно занимается такой человек и за что отвечает. Вот эта непроницаемость мотивировок за поступками главного героя делает его трансформацию в третьем акте questionable? Говоря о природе идеализма, он поворачивается неожиданно другой стороной — жаждой славы и успеха, он показывает, что нельзя победить, не оставшись сомнительно моральным человеком, но при чем тут это, если победить нельзя вообще. Демократы никогда не способны понять истинную природу величия так же, как республиканцы; зачем терять моральный кодекс и побеждать, не стремясь к величию, если можно достигать величия, зная, что победить все равно нельзя. Вот режиссерское кредо Клуни всегда заключалось в этом: не стремиться к величию; aim lower; Dostoevsky. Титры сделаны в шрифте Times New Roman, как будто авторы не очень беспокоились по этому поводу, и это выглядит странно. Но самое интересное, что, будто бы зная, что он заслужил, чтобы с ним случилась какая-нибудь дрянь, парень сам на это идет, добровольно. В той сцене из «Мартовских ид», где эта little piece of skirt сказала молодому герою — которым, конечно, является где-то сам Клуни, хоть он и снимается в фильме в роли его антагониста — что ей 20 лет, потом они переспали, а наутро она что-то бла-бла-бла …for a teenager — то есть, ей, максимум, 19, и по законам этого штата ты попал, парень. А может, она и сейчас врет — с какой-то целью, позлить или просто по-женски иррационально. Вот это ощущение потенциального краха, вместе с «ахтысучкараньшенемогласказать», по-моему, прочувствовано на личном опыте. Потому, наверное, так акцентированы реакции Гослинга — как будто режиссер сказал ему на площадке: «Вот здесь у тебя такое лицо, знаешь…». А потом еще раз — ведь это еще не все ее секреты, дружок.

15 МАРТА: «СВЕТ МОЙ, ЗЕРКАЛЬЦЕ», «ЖЕНЩИНА В ЧЕРНОМ»

Анимация. Соперничество двух женщин, мамы и дочери, вместе с новеллой Антонии в «Сказках Гофмана», открытие которой было ключевым и произошло в тот день. Тарсем как сторителлер, построение декорации путем монтажной смены планов, шахматная игра, юмор, остранение, Эйко Исиока, женский нарратив с уколами в адрес соперницы делает весь фильм. Сказка и анти-ревизионизм, анти-постмодернизм. Новая актерская игра, маска. Второй план, план иронического остранения, движется с развитием сказочного, как будто женщины разговаривают в своем мире, далеком от чужих глаз. Королевство с луковками на краю света. Приход восточного взгляда в западный классический рассказ, компьютерные эффекты для соединения пространств. Западный мир с его рассказом остранен до китча и кэмпа без замены для повествования, и это предвещает западно-мировую культуру. Тут он играет в Кокто и другие цитаты, плазматичность зеркала. Женщина-двойник. Красота и уродство.