Похищение Муссолини

Непроизвольно отшатнувшись, генерал удивленно посмотрел на Скорцени, но уже в следующее мгновение стекла его очков осветились морщинистой улыбкой подслеповатых глаз:

— Ваше восхождение, мой друг, — вполголоса проговорил он, — начинает напоминать мне императорскую поступь Бонапарта.

— Если не принимать во внимание разницу между королевским дворцом в Париже и бункером «Вольфшанце», — сдержаннее, чем следовало бы в этой ситуации, согласился гауптштурмфюрер.

— Однако вы должны помнить, что второе пришествие свое на трон Бонапарт начинал именно с острова Эльба, высадившись в бухте Жуан в окрестностях Канна.

Слушая его, Скорцени поймал на себе проницательный взгляд Гиммлера, занявшего место слева от кресла фюрера, сразу же за Риббентропом. Судя по тому, как, опершись руками о ребро стола, он смотрел в их сторону, гауптштурмфюрер догадался, что рейхсфюрер СС прислупгй-вается к разговору. И даже не пытается скрывать этого.

«А ведь генерал прав. Если я чего-то хочу достичь в рейхе, то должен вести себя так, чтобы все вокруг ощущали мою силу, напористость и всевозрастающий авторитет, основанный на особом отношении ко мне Гитлера, — подумал Скорцени. — У меня должна быть цель. Она не может и далее заключаться только в преданности фюреру.

Преданность — всего лишь средство достижения цели. Одно изсредств».

— Не исключено, что однажды, явившись сюда, я увижу вас сидящим по правую руку от фюрера, — завершил свою репризу Йодль, грузно поднимаясь, — как раз в эту минуту в зал заседаний вошел фюрер. — Вас не пугает такая перспектива?

— Она вдохновляет меня.

Может, потому, что на какое-то время Скорцени почувствовал себя тенью Бонапарта, Гитлер показался ему изможденным жалким стариком. Он подошел к столу шаркающей походкой, глядя под ноги, устало опустился в свое кресло и, нервно переплетя пальцы, несколько минут смотрел на расстеленную посреди небольшого овального стола карту.

— Начнем с операции по освобождению Бенито Муссолини, — еле слышно проговорил он. — Кто готов докладывать? — Он взглянул на Гиммлера.

Тот отрешенно промолчал.

— Вы, генерал Штудент?

— Согласно вашему распоряжению, мой фюрер, непосредственной разработкой операции занимается гауптщ-турмфюрерСС Скорцени.

По тому, как Гитлер удивленно посмотрел на сидевшего напротив гиганта со шрамами, все поняли, что присутствие здесь гауптштурмфюрера оказалось для вождя полной неожиданностью.

— Зная об этом, я предложил пригласить на это совещание и его, — попытался оправдаться Штудент. Но Гитлер уже не слышал его.

— Так давайте, гауптштурмфюрер Скорцени, — оживился фюрер. — Посвящайте нас в тайны этой операции. Вам было сообщено, что Муссолини оказался на одном из островков возле Эльбы?

— Это ошибочные сведения, мой фюрер, — вытянулся Скорцени во весь свой гигантский рост. — Группа, которую мы направили в Италию и которая давно идет по следу дуче, убедительно доказывает, что он находится на острове Санта-Маддалена, возле северной оконечности Сардинии, на вилле «Вебер». Об этом свидетельствует целый ряд данных…

40

Без двадцати семь отряд был построен. Десять диверсантов на продуваемом холодным северным ветром взгорье, рядом с обнесенным высокой каменной оградой домом лесника, больше похожим на форт, чем на обычное мирное жилье.

Впрочем, человек, возводивший его, отлично понимал, что ему предстоит жить жизнью отшельника. И что в этой каменно-лесистой пустоши одинаково опасны и зверь, и бежавший из тюрьмы уголовник, и шайки контрабандистов, издревле промышлявшие здесь, на стыке маньчжурской, монгольской и русской границ. Потому и строил дом из больших диких камней, оставляя в каждой стене но узкому окну-бойнице, да к тому же не поленился обвести ограду широким рвом.

Однако все это так и не спасло лесника: он погиб в перестрелке с контрабандистами, заподозрившими его в сотрудничестве с пограничниками. А усадьбу сразу же облюбовала японская разведка, использовавшая ее теперь в качестве своеобразной перевалочной и тренировочной базы. Именно сюда, на Черный холм, возвращались диверсанты после недельного испытания на выживаемость в лесистых сопках и отсюда же многие из них отправлялись потом в Монголию или Россию.

Японцы обживались здесь основательно. Рядом с усадьбой они построили казарму, в которой находилась рота солдат, дом для офицеров и небольшой тренировочный полигон — тоже укрыв все это от посторонних глаз каменной стеной. А на территории самой усадьбы возвели некое подобие гостиницы, в которой, отдельно от японских СОЛдат, могли отдыхать перед рейдами русские разведчики и диверсанты.

Курбатов медленно обходил строй, останавливаясь возле каждого из бойцов. Это был своеобразный ритуал. Если кто-то из диверсантов пожелал бы отказаться от участия в рейде, он должен решиться на этот «шаг бесчестия» сейчас. В эти минуты. Потом будет поздно. Потом из группы можно будет уйти только в небытие.

Вот они перед ним.

Флегматичный, с печатью вечной, смертельной какой-то усталости на лице поручик Конецкий.

— Как ваша левая, поручик?

— Я стреляю правой, ротмистр.