Похищение Муссолини

– Но случилось именно так, операция срывается. Дуче увезли с острова. Это мое невезение. Мое. Каждый раз, когда я так близок к удаче, когда…

– Замолчать! – прорычал Скорцени, совершенно забыв, что стоящий перед ним офицер выше его по чину. – Отвечать только на мои вопросы! Где шифровка?

– Вот она.

– Что вы мне суете?! – швырнул ему в лицо бумажку, исписанную какими-то цифрами.

– Простите, шифровальщик перевел мне текст устно. В шифровке говорится, что Муссолини был посажен на самолет Красного Креста. На гидросамолет. И увезен.

– Куда? Куда он увезен, штурмбаннфюрер?!

– В сторону материка. Судя по всему, летчик взял курс на Рим. Или его окрестности.

Несколько секунд Скорцени опустошенно смотрел на командира «корсиканцев». Во взгляде, как и в душе его, уже не было ни злости, ни ненависти.

– Чепуха, они не решатся возвращать его в Рим, – обреченно возразил он. – Это было бы безумием. Бадольо и король сделают все возможное, чтобы изолировать его в каком-нибудь укромном месте: в монастыре, в замке, в пещере, наконец!

– Это сработала английская разведка, – появился за спиной штурмбаннфюрера Родль. – Британцы что-то учуяли. Слишком активно начали вести себя «корсиканцы» и экипажи тральщиков, вот они и учуяли недоброе. Не зря Гольвег предупреждал, что на Санта-Маддалене и Сардинии резко активизировалась агентура американо-саксов.

– Вы правы, Родль, – неожиданно улыбнулся Скорцени. – Такую возню невозможно было не заметить. Как и невозможно подготовить столь сложную операцию на виду у врага без возни.

Он посмотрел на Умбарта. Тот сидел за столом и гневно мотал головой, обхватив ее руками, с толстыми, – что сразу же бросалось в глаза, – непомерно короткими, волосатыми до самых ногтей пальцами.

– Стоит ли так разочаровываться в жизни, штурмбаннфюрер? – насмешливо бросил Скорцени. – Я позабочусь, чтобы вы нашли свою пулю. В любой другой операции. Подготовьте мой самолет, Родль.

– Возвращаемся в Италию?

– В Берлин.

Перед отъездом Скорцени последний раз навестил «Солнечную Корсику».

Улыбка, которой его встретил хозяин ресторана, была бы очень к лицу приговоренному к повешению, когда он улыбается своему палачу.

– Я знаю, что вы хотите сказать мне, Шварц, – что фюрер тоже был масоном[50].

– Да простит вас Господь, Скорцени. Я не знал об этом.

– Знали, – взглянул он на посеревшее от страха лицо Шварца. – Но запомните: даже если бы фюрер оказался членом ложи иллюминатов – это вас не оправдывает.

– Меня уже ничего не способно оправдать, – покаянно произнес «баварский сепаратист и масон» Шварц. – Но Гитлер-то, оказывается, действительно масон. Раньше я думал, что это неправда.

63

Очередная беседа Гольвега со Скорцени подходила к концу, когда неожиданно появился Родль. Он был не то чтобы встревожен, но слишком уж озабочен чем-то.

– Господин гауптштурмфюрер, только что прибыл гонец из центра связи. Поступила телеграмма. – Натолкнувшись на светящийся холодным огнем ярости взгляд Скорцени, адъютант запнулся и умолк.

– Что вы жеманитесь, Родль?

– Видите ли…

– Муссолини опять на крейсере? Нет? Отныне его тюрьмой станет итальянский бомбардировщик, совершивший посадку в кратере Везувия? – холодно поинтересовался гауптштурмфюрер, выразительно взглянув сначала на Гольвега, потом на Родля.

– До Везувия дело не дошло, но ход ваших мыслей верен.

– Родль тянул, не зная, имеет ли он право сообщать свою новость в присутствии некстати появившегося в зале владельца ресторанчика.

– Присаживайтесь, Родль, – громко обронил Скорцени. – А наш старый баварский друг-заговорщик, мечтающий совершить мюнхенский переворот, принесет нам кувшин холодного вина!

– Вы несправедливы ко мне, господин Скорцени, – угрюмо проговорил Шварц, он не мог не догадываться, что гауптштурмфюрер шутит. Это было невозможно, даже учитывая всю вопиющую неповоротливость ума баварца. Однако не мог он не понимать и того, что шутить изволил шеф эсэсовцев-диверсантов. – Тем не менее вино будет отменное, – так же угрюмо заверил он.

– До чего же мне импонирует этот сдержанный благочестивый баварец, – ухмыльнулся Скорцени, провожая взглядом хозяина ресторана. И ни Гольвег, ни адъютант так и не поняли: в шутку это или всерьез.

– То, что след Муссолини обрабатывают сразу несколько служб, по нескольким каналам и версиям, было известно давно. Этим занимаются абвер, разведка Геринга и вообще все, кому не лень.

Скорцени удивленно взглянул на Родля, отчаянно решившего предварить свой доклад пространным вступлением. Он уже готов был яростно поблагодарить адъютанта за попытку просветить его в отношении действий спецслужб. Но оказалось, что в этот раз иронизировать гауптштурмфюрер явно поспешил.

– От нас скрывали главное, – спокойно продолжал Родль. – Не полагаясь ни на какие данные разведок, фюрер приказал собрать ясновидцев и потребовать от них установить точное местопребывание Муссолини.