Похищение Муссолини

Непроизвольно отшатнувшись, генерал удивленно посмотрел на Скорцени, но уже в следующее мгновение стекла его очков осветились морщинистой улыбкой подслеповатых глаз:

– Ваше восхождение, мой друг, – вполголоса проговорил он, – начинает напоминать мне императорскую поступь Бонапарта.

– Если не принимать во внимание разницу между королевским дворцом в Париже и бункером «Вольфшанце», – сдержаннее, чем следовало бы в этой ситуации, согласился гауптштурмфюрер.

– Однако вы должны помнить, что второе пришествие свое на трон Бонапарт начинал именно с острова Эльба, высадившись в бухте Жуан в окрестностях Канна.

Слушая его, Скорцени поймал на себе проницательный взгляд Гиммлера, занявшего место слева от кресла фюрера, сразу же за Риббентропом. Судя по тому, как, опершись руками о ребро стола, он смотрел в их сторону, гауптштурмфюрер догадался, что рейхсфюрер СС прислушивается к разговору. И даже не пытается скрывать этого.

«А ведь генерал прав. Если я чего-то хочу достичь в рейхе, то должен вести себя так, чтобы все вокруг ощущали мою силу, напористость и всевозрастающий авторитет, основанный на особом отношении ко мне Гитлера, – подумал Скорцени. – У меня должна быть цель. Она не может и далее заключаться только в преданности фюреру. Преданность – всего лишь средство достижения цели. Одно из средств».

– Не исключено, что однажды, явившись сюда, я увижу вас сидящим по правую руку от фюрера, – завершил свою репризу Йодль, грузно поднимаясь, – как раз в эту минуту в зал заседаний вошел фюрер. – Вас не пугает такая перспектива?

– Она вдохновляет меня.

Может, потому, что на какое-то время Скорцени почувствовал себя тенью Бонапарта, Гитлер показался ему изможденным жалким стариком. Он подошел к столу шаркающей походкой, глядя под ноги, устало опустился в свое кресло и, нервно переплетя пальцы, несколько минут смотрел на расстеленную посреди небольшого овального стола карту.

– Начнем с операции по освобождению Бенито Муссолини, – еле слышно проговорил он. – Кто готов докладывать? – Он взглянул на Гиммлера.

Тот отрешенно промолчал.

– Вы, генерал Штудент?

– Согласно вашему распоряжению, мой фюрер, непосредственной разработкой операции занимается гауптштурмфюрер СС Скорцени.

По тому, как Гитлер удивленно посмотрел на сидевшего напротив гиганта со шрамами, все поняли, что присутствие здесь гауптштурмфюрера оказалось для вождя полной неожиданностью.

– Зная об этом, я предложил пригласить на это совещание и его, – попытался оправдаться Штудент. Но Гитлер уже не слышал его.

– Так давайте, гауптштурмфюрер Скорцени, – оживился фюрер. – Посвящайте нас в тайны этой операции. Вам было сообщено, что Муссолини оказался на одном из островков возле Эльбы?

– Это ошибочные сведения, мой фюрер, – вытянулся Скорцени во весь свой гигантский рост. – Группа, которую мы направили в Италию и которая давно идет по следу дуче, убедительно доказывает, что он находится на острове Санта-Маддалена, возле северной оконечности Сардинии, на вилле «Вебер». Об этом свидетельствует целый ряд данных…

40

Без двадцати семь отряд был построен. Десять диверсантов на продуваемом холодным северным ветром взгорье, рядом с обнесенным высокой каменной оградой домом лесника, больше похожим на форт, чем на обычное мирное жилье.

Впрочем, человек, возводивший его, отлично понимал, что ему предстоит жить жизнью отшельника. И что в этой каменно-лесистой пустоши одинаково опасны и зверь, и бежавший из тюрьмы уголовник, и шайки контрабандистов, издревле промышлявшие здесь, на стыке маньчжурской, монгольской и русской границ. Потому и строил дом из больших диких камней, оставляя в каждой стене по узкому окну-бойнице, да к тому же не поленился обвести ограду широким рвом.

Однако все это так и не спасло лесника: он погиб в перестрелке с контрабандистами, заподозрившими его в сотрудничестве с пограничниками. А усадьбу сразу же облюбовала японская разведка, использовавшая ее теперь в качестве своеобразной перевалочной и тренировочной базы. Именно сюда, на Черный холм, возвращались диверсанты после недельного испытания на выживаемость в лесистых сопках и отсюда же многие из них отправлялись потом в Монголию или Россию.

Японцы обживались здесь основательно. Рядом с усадьбой они построили казарму, в которой находилась рота солдат, дом для офицеров и небольшой тренировочный полигон – тоже укрыв все это от посторонних глаз каменной стеной. А на территории самой усадьбы возвели некое подобие гостиницы, в которой, отдельно от японских солдат, могли отдыхать перед рейдами русские разведчики и диверсанты.

Курбатов медленно обходил строй, останавливаясь возле каждого из бойцов. Это был своеобразный ритуал. Если кто-то из диверсантов пожелал бы отказаться от участия в рейде, он должен решиться на этот «шаг бесчестия» сейчас. В эти минуты. Потом будет поздно. Потом из группы можно будет уйти только в небытие.

Вот они перед ним.

Флегматичный, с печатью вечной, смертельной какой-то усталости на лице поручик Конецкий.

– Как ваша левая, поручик?

– Я стреляю правой, ротмистр.