Похищение Европы

Виктор Петрович предупредил его заранее: «Напиши так, чтобы я мог прочесть это без очков», и Хайловский согласился. Строгие очки в золоченой оправе хорошо смотрятся в телестудии или в кабинете, но уж никак не на Празднике лета. Зорин подобрался, расправил плечи и, подглядывая в карточку, начал говорить.

— Дорогие друзья! В этот торжественный день…

— Подождите! — трагическим шепотом произнес у него за спиной Глебушка. — Не здесь! Подойдите к священному столбу, там старейшины и шаманы. Поздоровайтесь с каждым и только потом произнесите речь.

Зорин не смутился — ему приходилось выпутываться и не из таких скользких ситуаций.

— Дорогие друзья! — повысил он голос. — Приглашаю всех подойти к священному столбу.

Процессия двинулась через поле к столбу. Впереди — Зорин, следом — Хайловский, за ними, растянувшись нестройной цепочкой, шли журналисты.

Белов догнал это торжественное шествие и затерялся в задних рядах. Неудобно было оставлять Виктора Петровича без подарка — не очень приятного, но вполне заслуженного сюрприза. Зорин подошел к столбу и, дождавшись, когда подоспеет пресса, начал здороваться с седыми стариками в парках из оленьих шкур. У одного из шаманов был красивый головной убор, сшитый из волчьей шкуры таким образом, что оскаленные клыки обрамляли морщинистое, кирпичного цвета лицо человека. Голову другого украшала выделанная морда моржа — с толстыми жесткими усами и массивными белыми бивнями.

Зорин энергично тряс руки шаманам и старейшинам, но при этом улыбка у него оставалась натянутой. Наконец он обернулся на Хайловского и, получив утвердительный кивок, снова достал карточки.

— Дорогие друзья! В этот торжественный день сама камчатская природа…

Операторы работали в две камеры; один брал крупным-планом лицо Зорина, другой — общий план столба и стоящих вокруг него людей. Они договорились, что во время речи будут оставаться на местах, а потом поменяются особенно удачными кадрами.

Журналисты нацелили на Зорина диктофоны. Глебушка что-то быстро черкал на карточках из плотной бумаги. Шаманы и старейшины понимали едва ли половину из того, что говорил потенциальный губернатор, но тем не менее одновременно из вежливости кивали.

«Кто из них Иван Пинович Рультетегин? — думал Белов, прячась за спинами репортеров. — Волк или морж? Странно… Они выглядят так подобострастно… Неужели они могут обладать хоть каким-нибудь авторитетом? Ни за что бы не подумал».

Зорин, дочитав карточки до конца, посмотрел на Хайловского; тот незаметно сунул ему в ладонь еще одну. Виктор Петрович наскоро пробежал ее глазами и улыбнулся.

— И напоследок хотелось бы добавить еще кое-что. К сожалению, в последнее время появилось множество полукриминальных политиков, которые пекутся о народном благе только на словах, а на деле стараются хапнуть побольше и вывезти деньги за рубеж. Но мы-то с вами понимаем, что руководить таким сложным регионом, как Камчатка… — Зорин выдержал театральную паузу и голосом Левитана произнес: — Это вам не огурцы алюминиевые солить в брезентовой кадушке!

Журналисты, повинуясь невидимой дирижерской палочке Хайловского, организованно засмеялись. Смех продлился положенные по сценарию десять секунд и потом так же организованно оборвался.

Зорин улыбнулся мудрой отеческой улыбкой и снисходительно сказал:

— Я не хочу никого ни в чем упрекать. Как говорится, не судите, да не судимы будете… Понятно, что путь из Петропавловска-Камчатского до Ильпырского неблизкий. Кому захочется лететь на край света, если лучше остаться в городе, где к твоим услугам — теплая ванна и персональный автомобиль? Но, скажу вам откровенно — я даже рад, что сегодня их нет среди нас. Они не помешают нам веселиться. А я счастлив быть с вами! Как говорится, «самолет — хорошо, пароход — хорошо, а олени — лучше»! И мне очень хочется заарканить парочку и прокатиться с ветерком на оленьей упряжке! Кто со мной наперегонки, а? — Журналисты благоразумно молчали. Зорин сцепил руки в замок и воздел их над головой. — С Праздником лета, друзья!

Хайловский зааплодировал, и все присутствующие, как по команде, последовали его примеру. Но задуманного торжественного финала не получилось. И виной тому — невысокий молодой человек с ладной фигурой и открытым лицом. Очень просто, даже можно сказать, невзрачно одетый, он вдруг пробился сквозь толпу и встал рядом с Зориным. Молодой человек аплодировал громче всех. Он выждал; когда крики радости немного утихнут, и заявил:

— Я от всей души присоединяюсь к поздравлениям Виктора Петровича. Праздник лета — большое событие для каждого камчадала. И для меня — тоже. Поэтому я здесь. К сожалению, я — не мастер красиво говорить, а человек дела. По мне, так и впрямь лучше заарканить парочку оленей и прокатиться с ветерком! — Он повернулся к Зорину. — Что скажете, Виктор Петрович?

Зорин сначала побледнел, потом кровь бросилась ему в лицо. Не разжимая губ, он проговорил — так тихо, что только молодой человек мог его услышать:

— Черт тебя побери, Белов! Откуда ты только взялся?

Саша, не переставая улыбаться, продолжал: