Похищение Европы

Они миновали здание института и оказались перед невзрачным двухэтажным домиком. Вывеска над входом гласила, что здесь размещается Камчатская областная библиотека. Федор уверенно толкнул стеклянные двери, и приятели очутились в полутемном прохладном вестибюле. Сюда не долетала городская суета; эхо их шагов гулко разносилось под нависшими сводами. Не желая тревожить тишину, царившую в «хранилище мудрости», Лукин перешел на шепот.

— Ты называешь меня несерьезным человеком, и совершенно напрасно. Из вас из всех один я озаботился узнать историю особняка и его бывшего владельца.

— Не передергивай! Я не называл тебя несерьезным. Я говорил, что ты — сумасшедший. Это разные вещи. А что касается истории, мне самому очень интересно.

— Тогда нам в читальный зал. — Федор свернул направо, даже не взглянув на поясняющую табличку. — Когда я в первый раз увидел призрака, — продолжал он, — то, как и ты, пребывал в преступном неведении. Не знал, что он — призрак, полагая его за человека. Но потом, когда ознакомился с документами, я сразу смекнул, что к чему. И был уже готов.

— Ты покажешь мне эти документы?

— А иначе зачем я тебя сюда привел? — Федор чуть не поперхнулся от возмущения. — Не забавы же ради. Господи, помоги мне вразумить этого упорствующего в заблуждении — для его же пользы!

Они прошли в правое крыло библиотеки и остановились перед массивной дубовой дверью с табличкой «Читальный зал». Лукин покопался в мешковатых штанах и извлек новенький читательский билет в синей корочке.

— Веди себя пристойно! — напутствовал он Ватсона и взялся за витую бронзовую ручку.

Дверь заскрипела, и на приятелей пахнуло застоявшимся воздухом, пропитанным запахом старой бумаги, сырости и чего-то еще, не имеющего названия, но постоянно присутствующего в захолустных библиотеках. Длинные стеллажи, уставленные книгами, уходили в бесконечность. Ватсон зажмурился; это походило на оптический обман — с улицы библиотека казалась совсем маленькой, но внутри помещения выглядели огромными.

С потолка на массивных цепях свисали бронзовые светильники в виде свечей. В центральном проходе стояли приземистые столы красного дерева, на каждом из них была лампа в зеленом абажуре. Слева от входа, за резной конторкой, сидела чахлая особа неопределенного возраста; Ватсон назвал бы ее «престарелой девушкой».

Увидев Федора, она вскочила с места и на цыпочках подбежала к Лукину.

— Отец Федор! — зашептала она. — Как я рада снова вас видеть!

«Давно ли он стал "отцом Федором"? Надо будет спросить», — подумал Ватсон, но вслух ничего не сказал. Молчание, по его разумению, как раз и было тем самым «пристойным поведением», которого требовал от доктора Лукин.

Федор раскинул руки для объятий, и девушка припала к его груди. Лукин поцеловал ее в лоб и спросил:

— Как поживаешь, дитятко?

— Вашими молитвами, — на глазах у девушки выступили слезы радости от счастья лицезрения духовного наставника. Она смахнула их маленьким кулачком и вдруг, внимательно взглянув на Федора, вскрикнула: — Ой! Что это у вас с лицом, отец Федор?

— Это? — Лукин ощупал мясистый нос и заплывший глаз. — Пострадал за веру, дитя мое, — ласково сказал он. — Не дремлет сатана, ох, не дремлет…

— Такова участь всех праведников, — эхом отозвалась девушка. — Нет пророка в своем отечестве… — Она только сейчас обратила внимание на Ватсона. — Кто это с вами, отец? Такой же подвижник, как и вы?

— Странник Ватсон, то есть Станислав, идущий по пути нравственного совершенствования, — представил доктора Лукин.

— Широким шагом, — подтвердил Ватсон эту версию и незаметно ткнул Федора кулаком в бок: мол, не тяни, переходи к делу.

— Дитя мое, — сказал Федор, — можешь ли ты показать нам журнал «Вестник Камчатки»? Нумер шестой за тысяча девятьсот восьмой год?

— Тот самый? — многозначительно улыбнулась девушка.

— Тот самый.

— Конечно. — Она повела Федора и Ватсона в дальний конец зала.

Доктор обратил внимание на то, что, кроме них, в библиотеке никого не было. Девушка подошла к высокому стеллажу, придвинула шаткую лестницу-стремянку и стала на нее взбираться. Лукин стыдливо отвел глаза от ее худых ног в коричневых чулках и перекрестился. Ватсон же взял девушку за руку и остановил.

— Давайте лучше я, — сказал он. — Совершенствоваться так совершенствоваться.

Библиотекарша, с уважением посмотрев на доктора, отступила в сторону.

— Пожалуйста…

Ватсон ловко, как цирковой акробат, залез на стремянку. Папок было много, все они были похожи друг на друга, как близнецы, и он в недоумении замер.

— Вон там, подшивка за восьмой год… Потолще других папка, — направляла его девушка.

Ватсон снял с полки неподъемный фолиант в красном дерматиновом переплете. На корешке синим фломастером было написано: «Вестник Камчатки. 1908».

Станислав Маркович осторожно спустился и положил подшивку на стол; девушка зажгла лампу. Приятный бледно-зеленый свет озарил полутемный зал.

Федор энергично потер ладони.

— Ну вот! Сейчас сам убедишься!