Читаем Похищение Европы полностью

В этом мягче я забил еще два гола, что само по себе звучит почти невероятно. Один из них — в начале второго тайма, подставив ногу после подачи углового, другой — дальним ударом, именно так, как рекомендовал наш выдающийся наставник. Незадолго до конца матча Беккенбауэр заменил меня на защитника, и это было не только тактикой удержания счета. Я знал, что в данном случае это был жест тренерской признательности. Он давал возможность зрителям отдельно поаплодировать отличившемуся игроку. Кстати говоря, счет нам удержать не удалось, да, вероятно, это было бы и нежелательным. Вскоре после моего ухода (я так и не узнал, была ли то режиссура Анри) мы пропустили два гола. Разумеется, окончательный счет три-три кому-то мог показаться и искусственным, но не было, кажется, ни одного человека, которого бы он не устраивал.

Стоя после матча под горячим душем, я почувствовал, что мне дурно. У меня уже не было ни желаний, ни эмоций, ни даже возможности держаться на ногах. По голубому кафелю кабины я медленно съехал на пол и сидел, съежившись под набиравшими тяжесть струями воды. Они барабанили по коже колен, побелевшей и глянцевой, а затем, сплетаясь с волосами ног, превращали их в золотистые водоросли и волнисто стекали вниз. Из последних сил я смог, наконец, подняться, вытереться и, коротко обнявшись с Анри, уехать с Настей на его служебной машине. Это были действительно мои последние силы. Все остальные остались на поле.

Наблюдая впоследствии запись телерепортажа, я изумился тому, как много в нем показывали меня. В ответ на мое удивление Анри заметил, что по самому высокому футбольному счету я того стоил. А кроме того — стеснительный Анри прикрыл глаза ладонью — платя большие деньги, он вправе был получить тот продукт, который заказывал. Вот я бегу с мячом, время от времени останавливаясь и поднимая голову в поиске партнеров. Завязываю бутсу (мальчик, вытаскивающий занозу): крупный план моих острых колен. Сбитый с ног кем-то из защитников, лежу у угла штрафной площадки. Ноги безвольно разведены, из-за отогнувшегося края трусов светлеют пододетые плавки. Я любовался собой, уже не стесняясь ни Насти, ни Анри. Да и отчего мне было их стесняться, когда их впечатление было гораздо сильнее моего, и они этого не скрывали? Наблюдая за реакцией Анри, я догадывался даже о его ассоциациях. Как-то, обсуждая способы представления меня публике, он упомянул любимого им Томаса Манна. В «Иосифе и его братьях» есть эпизод, в котором жена Потифара, пригласив сливки египетского общества, неожиданно ввела Иосифа Прекрасного. Изобретательная женщина догадалась прежде раздать гостям остро заточенные ножи для разрезания фруктов. По словам Анри (я романа не читал), это было формой оправдания ее любви к Иосифу: увидев его, они сразу же порезались — куда им было деваться? Не знаю, раздавал ли Анри кому-то ножи на время телетрансляции, но даже в отсутствие порезов мероприятие можно было считать удавшимся.

Стоит ли говорить, что на следующее утро я «проснулся знаменитым». О буквальном смысле выражения позаботился Кранц, в восемь часов утра вытащивший нас с Настей из постели. Он стоял в наших дверях с каким-то новым лицом и впервые без пива: обе его руки были заняты всеми доступными для покупки газетами. Я не помню, что он сказал, и вообще, говорил ли он что-либо. Дух мой захватило от того, что с первых полос принесенных им газет на меня смотрело очень знакомое лицо. Кое-где мелькала также ладная фигура в непривычных для первых полос футболке и трусах. «Хет-трик юного лидера» — заметил я один из заголовков. Несмотря на юность, забивший три мяча имел устоявшиеся политические взгляды. Они освещались во всех подробностях со ссылкой на его пресс-секретаря.

Находясь на общедемократических позициях, герой матча выступает за скорейшее объединение Европы. В свободное от объединения время занимается поддержкой национальных и сексуальных меньшинств. Пацифист. Предмет его особого внимания — женский вопрос и окружающая среда. В стандартный набор добродетелей циничный пресс-секретарь зачем-то включил и мою любовь к детям, что было даже большей нелепостью, чем интерес к женскому вопросу (он ограничивался у меня отношениями с Настей), не говоря уже о сексуальных меньшинствах. Что до меньшинств, то положение дел моему пресс-секретарю было здесь известно, как никому другому.

Очевидно, весь этот богатый материал был предоставлен прессе в одном из многочисленных баров стадиона. Пошловатый перечень моих качеств, шедший вначале, во всех газетах плавно сменялся вещами менее тривиальными, и это, как я догадывался, отражало разные стадии опьянения Анри. В конце репортажей отсутствие обширной политической биографии лидера восполнялось многочисленными сведениями о его ранних годах. Неутомимый пресс-секретарь припомнил среди прочего, с каким негодованием будущий пацифист выбрасывал из коляски сабли, пистолеты и прочие военные предметы.

Перейти на страницу:

Похожие книги